В годы Первой мировой войны Микулин участвовал в конкурсе по разработке зажигательной бомбы. Испытания довольно широкой номенклатуры авиабомб проводились на Ходынке. Лучшей бомбой была признана конструкция, разработанная Микулиным. Ему был вручен почетный диплом и премия в тысячу рублей золотом. Последнюю, впрочем, рекомендовалось пожертвовать для нужд войны, что он и сделал.
Оригинальный конструкторский талант Микулина расцвел после революции. В 1926 году он стал главным конструктором НАМИ по авиационным моторам. Всесоюзное признание он получил после создания в 1932 году мотора М-34. Он обладал выдающимися для своего времени техническими данными и превосходил лучшие зарубежные образцы. Его номинальная мощность составила 750 л.с., а взлетная – 850 л.с. при сухой массе 535 кг. Одновременно с подготовкой мотора М-34 к внедрению в серию началась разработка редуктора, нагнетателя, винта изменяемого шага с целью улучшения его технических характеристик. Отныне среди авторов выдающихся авиационных достижений стояла фамилия Микулина: самолет «Максим Горький», перелет чкаловского экипажа по маршруту Москва – Северный полюс – Портленд (США), рекордный полет М. Громова 1937 года через полюс в США (10 148 км).
В годы войны появились АМ-38, АМ-38 ФН и АМ-42. Надежные двигатели выпускали массово. Микулин довел поршневые двигатели до совершенства.
После войны КБ академика Микулина (он стал им в 1943 году) создавало мощные двигатели для реактивных бомбардировщиков и пассажирских самолетов. Среди них был АМ-3 и его модификации с тягой до 11 500 кгс. Промышленность выпускала их с 1952 года. Двигатели эти устанавливали на бомбардировщиках Ту-16, самолетах Ту-104 и дальних бомбардировщиках. Разработанные двигатели состояли на службе более 20 лет.
В начале 50-х годов на базе научных исследований в КБ Микулина разработали мощные двигатели с малой удельной массой и габаритными размерами. Один из таких двигателей, РД-9Б, широко применяли на истребителях.
Яковлев дорожил дружбой с этим ярким, талантливым, независимым человеком и понимал, почему Сталин с таким уважением относился к нему. Микулин был творцом, и был убежден, что все службы и учреждения авиапрома должны иметь своей целью обслуживать творческие коллективы, создающие самолеты, моторы, вооружение, приборы и прочее, помогать им, а не душить их запросами о выполненных обязательствах, не терроризировать их проверками, не унижать выговорами и указаниями о проведении обязательных политпрограмм. На одном из заседаний коллегии МАП, которую вел недавно назначенный министром П.В. Дементьев, Микулин имел неосторожность с трибуны высказать свои суждения и сказал, что именно эти мысли ему внушил сам товарищ Сталин. Петр Васильевич Дементьев, оказалось, имел другие воззрения на взаимоотношения министерства и творцов, и с той же трибуны высказал убеждение, что государство в лице МАП должно выдавать «творцам» задания и жестко контролировать их выполнение. И это тоже, между прочим, исповедовал упомянутый товарищем Микулиным товарищ Сталин.
Дискуссию Дементьев и Микулин продолжили уже в перерыве, в окружении и чиновников МАПа, и главных конструкторов, и другого любопытного люда. И главной темой вдруг оказалась совершенно ненужная тема: кто больше общался со Сталиным, не к ночи он будь помянут!
Зря Микулин старался добиться превосходства в этой дискуссии. Микулин знал себе цену – он был в расцвете творческих сил. У него в голове, а, значит, и в работе, были сверхзвуковой компрессор и теплонапряженная турбина (вам не ясно, что это такое, но поверьте, что это были революционные рубежи в авиадвигателестроении). У него был опытный (единственный в стране!) моторный завод и огромные планы, которые, как он полагал, выведут наше моторостроение из разряда догоняющего. Плюс ко всему Микулин рассчитывал на свою «проходимость» и умение решать свои проблемы на самом верху. Перед самым новым 1955 годом он сумел организовать встречу с Председателем Совета Министров СССР Г.М. Маленковым. Микулин увлеченно описал ему деятельность своей фирмы и особенно подробно рассказал о новом двигателе, который, как он считал, мог совершить революцию в авиации. Маленков, курировавший в годы войны авиапром, достаточно хорошо разбирался в проблемах авиации, он вник в суть дела и обещал всяческую поддержку. Микулин не стал докладывать руководству об этой встрече, но вряд ли она осталась тайной для окружающих.
Однако козыри на руках у Дементьева, как он считал, были покруче. И поистине козырным тузом всегда была комплексная комиссия, которую министр тотчас отрядил на завод № 300.
Знаете ли вы, что такое комплексная комиссия?
Нет, вы не знаете, что такое комплексная комиссия, и не дай вам бог знать это. Десяток специалистов высшей квалификации в течение 10–12 дней проверяют деятельность всех служб предприятия – специальные, научные, хозяйственные, снабженческие, плановый отдел, отдел труда и зарплаты, гараж, столовую – все и даже чуть больше, чем все. Каждый проверяющий «рыл землю», но нужные выводы по результатам проверки делал тот, кто направлял комиссию.
Рассказывает очевидец и участник событий тех дней на заводе № 300 Л.П. Берне, тогда конструктор завода, а впоследствии главный редактор журнала «Крылья Родины»:
«Председателем комиссии был назначен В.Я. Климов. В комиссию вошли в основном работники ЦИАМ. Следует отметить, что в то время конструкторы завода № 300 вышли на мировой уровень авиационной науки, особенно в области разработки компрессоров. Естественно, что ученые ЦИАМ с определенной ревностью относились к успехам ОКБ Микулина, особенно в части теории ГТД. Непросто складывались и личные взаимоотношения Микулина и Климова. Хотя каждый из них в своем творчестве шел отдельным, только ему свойственным путем, элементы соревнования – у кого получится лучше – неявно присутствовали в их деятельности».
Очевидно, комиссию очень торопили: все ее выводы носили довольно общий характер, в стиле «недостаточно обосновано», «малый объем экспериментов» (как будто комиссия не знала, какой нажим на Микулина был со сроками), «в мировой практике до сего времени не применялось» (да, действительно, многое делалось впервые в мире!)». В общем выводы такие же, какие делают все аналогичные комиссии, а результат их озвучит тот, кто комиссию посылал.
И тут случилось неожиданное. Невидимая остальным жестокая борьба за власть, не прекращавшаяся в Кремле после смерти Сталина, выплеснулась наружу на январском (1955 года) Пленуме ЦК КПСС: Г.М. Маленков был освобожден от поста предсовмина, лишен партийных постов и, хотя остался жив, с шахматной доски политической игры был сброшен.
