Перечислить, какие картины выходили в атмосфере запрета и скандала и какие в обстановке премий и рукоплесканий.
У кого дачи, а у кого одни житейские задачи!
Писать надо о себе — о себе неприлично, писать надо о «думных боярах» — о «думных боярах» небезопасно.
А может, не писать всего этого, не написывать второго инфаркта?
Самое главное, что на секретариате все снова будет утоплено в разговорах — так что же такое детское кино? (И как с ним бороться?) Должна быть докладная на имя бюро КПСС с просьбой выслушать, определив заранее время. Вот для чего надо просить поставить точки над и со званиями и т.д.
Я совершенно не сомневаюсь, что надо дать бой Госкино и по всем вычетам с режиссуры на премии своих фильмов. И все студии надо подготовить.
03.02.86 г.
Род человеческий стал смертен. Совсем недавно он был бессмертен — но вдруг стал смертен. Тут важен вопрос национального сознания, ибо нация уже была смертна и нации умирали.
«Быть или не быть?» — уже не вопрос лично гамлетовский.
И все-таки стоит поставить вопрос о происхождении смерти, ибо, наверное, естественное состояние всего сущего — жизнь. А мертвая галактика — верх достижения индуистских мудрецов?
1460 войн было за историю человечества.
Япония: 1500 насилий в школе в год. 25% самоубийств.
03.02.86 г.
Железников написал письмо и прислал наконец сказку «Крабат». Это типично немецкая сказка, кажется, их фестивальный фильм «Черная мельница» очень близок к этому[191]. Сказку эту можно сделать на гиперреализме, она имеет тайну, она имеет драматургическую ворожбу. Но это вовсе не то, что я хотел бы от сказки. Сказка по нашим параметрам производственно возможна. Может быть, много от братства, от тайны детского братства. Володе напишу.
Сценарий очень близкий каким-то темам и перипетиям. И по существу — ко всему привела неумеренная любовь матери, и по фактуре — что-то из «Негодяя», что-то еще откуда-то.
Сумасшедшую любовь стареющей матери сыграла Зина Шарко в фильме Муратовой «Долгие проводы». У Лены будет и лучше, и кинематографичней. Если найти Боброву — мог бы быть фильм о большой любви. Но это не для меня.
Совет Железникову — их много. Надо вывести сценарий из тематических предпосылок и заданностей. Избалованность должна оказаться. Герой любит мать. И тут не просто просить Боброву — как это он мать не нашел, потерял, тут что-то человечески может быть богаче.
Я хотел бы, чтобы режиссер взял Лену, а может быть, и Пашу, я бы помог, вплоть до монтажа, но начал бы со сценария.
Поговорить с Володей можно, но для него фанатки и новые мальчики не причина безумной любви матерей. (Это... насморк.) А тут бушует мир всеобщего вранья, травля таланта, личности — все под вопросом. И любовь к матери тоже.
Написал Володе письмо, наверное, оно его обидит, а зря. Надо ему позвонить.
05.02.86 г.
Болею. Разрешили подходить к телефону один раз в день. Звонил Лене. Дозвонился только через соседей.
По телеку ничего интересного. Очень скучаю. Должен прийти Паша, Лена себя плохо чувствует.
Написать Косте Лопушанскому о том, что картина эта, может быть, не моя, но точно его: он делал и сделал то, что хотел, — это его фильм!
06.02.86 г.
Пора входить в режим: утро — день — обеденный сон и т.д. Надо уточнить питание, чтобы уже начать сбрасывать вес. Устраивать разгрузочные дни, все это время не курю. Все пока не верится, что сумею бросить курить. Надо выяснить с группами и с Сыркиным — когда я смогу озвучить свои роли.
Очень интересен американский фольклор: у легенды нет времени, время заменяет расстояние. Все рассказы типа жестокого романса, но есть мифологизированные исторические фигуры и т.д.
Надо перечитать письма, сделать, чтобы Лена прочла статью из 140 страниц и статью о Железникове (сделать главу о Санаевой-учительнице).
08.02.86 г.
Прочитал еще одну пачку писем о «Чучеле». В основном отклики на статью в «Юности», одно пышет ядом и злостью, но с неожиданной стороны. Я обвинен с точки зрения Достоевского и Феллини, обвинен как проповедник культа личности и полпотовец. А то, что фильм имеет успех, объясняется так же, как успех Фаддея Булгарина. Письмо болвана и шизофреника, но ответить хочется.
Надо позвонить Лене, чтобы принесла статью о Железникове и 140 страниц, которые были написаны.
Тут можно потихоньку писать для Ольги Гдальевны Свердловой.
11.02.86 г.
Получил предложение из Киева от Греся на роль работорговца (когда там очень много моих ролей). Написал резкий ответ. Получил от Кости Худякова тоже какую-то мизерную роль. Нельзя больше соглашаться на ерунду. Они смотрят не на роли Локоткова или Ларсена, а на муру у Стефановича. Виноват сам.
Выздоравливаю. Сегодня из отпуска вернулся Сыркин, немного изменил лечение. На вопрос, скоро ли отсюда, ответил смехом. Стало быть, не так уж и скоро. Тоскливо, ко мне сегодня никто не придет. И пузо растет не по дням, а по часам, сам виноват, ем много. Надо скорректировать Лену и прекратить жрать. А тоскливо всерьез.
Почему-то не хочется больше никому звонить. Наверное, больше никому не позвоню. Вообще накапливается желание прорвать свою жизнь, как нарыв. Пусть все останется так, как есть, кроме одного — я буду больше считаться с собой, со своими желаниями и интересами. Хватит цирлих-манирлих, со мной никто не считается, а я хочу считаться с людьми, но только не так по-рабски: мне слишком неудобно перед другими, слишком неловко отказывать. И не хочу быть вежливым и отвечать дипломатично на хамство. Хватит — всего хватит. И мелочных дел, и мелочности в отношениях. Одно связано с другим.
Прочитал доклад Грамматикова на секретариате. Написал свое выступление[192]. Не знаю, надо ли его представлять целиком. Может быть, оставить его как докладную в ЦК КПСС... В общем, приехал Дима, я ему отдал черновик, продиктовал. Ушло на это часов пять. Устал. Читала Лера. Говорит, в гробовом молчании Кулиджанов сказал, что будет информировать ЦК КПСС, но... но опять я не вижу решения секретариата из двух частей: в первой части — Грамматикова — постановления не выполняются, нужна реформа, которая уберет противоречия между детским кино и особенно его жанрами, и взрослым.
15.02.86 г.
Ночью был приступ. Я очень испугался. Значит, не идет на поправку? И сон о Лене и ее уходе от меня. Со словами «ты опоздал». Так похоже на нее, ведь я ее так знаю, так что сон произвел чудовищное впечатление.
Вчера вечером так сильно закашлялся, что оборвалась какая-то мышца. Очень резкая боль.
17.02.86 г.
Прочитал сказки народов Мали.
Сказки милые. Заяц — Ходжа Насреддин. Глупые? И т.д. Но две сказки особые, ни на что не похожие грустные сказки. «Дочь ветра» - о Синеглазке, к которой попросился парень, но когда он стал песни петь о любви к ней, она к нему остыла. Улетала на свое облако, разбрасывала цветы. Он привязал ее к мачте, потому что не мог жить без нее. Но она дочь волны и ветра. Лодку разбило, она улетела. Он умер от горя, и теперь она грустит о его песнях. Вторую я в каком-то варианте слыхал, тут она называлась «Кондар и голубь». Старик ловил голубей и ел их. Поймал троих, а четвертого худого. Съел толстого, потом остальных и когда решил съесть самого дохлого, то встретился с ним взглядом и узнал в нем себя, свою судьбу. Подружился с ним, искал ему зерен. И все ему рассказывал, но однажды тот ответил ему человеческим голосом: отвяжи меня, я тебе помогу. Старый Кондар испугался потерять единственного друга, но однажды, боясь, что оба умрут с голоду, отпустил того на волю на три дня. И наконец голубь принес ему кольцо, волшебное. Но посоветовал перенестись за тридевять земель, чтоб его не знали (и не завидовали). Кондар приказал кольцу, оно перенесло его к красивому городу, голубь успел сказать: «Проси богатства», тот попросил и оказался молодым, богатым... Но кричал, чтобы голубь не улетал, что он не может без него жить. Но голубь сказал, что еще прилетит. Шло время, и счастливый, вечно молодой и богатый Кондар забыл голубя. Однажды ему сказали, что о его окно разбилась птица, он не вспомнил — птица умерла. И что-то тревожило его, пока он не вспомнил, и тут же умер. На его руке осталось волшебное кольцо, которое никого не заинтересовало, оно было бедным, туда был вставлен кусок сандалового дерева.
