освободительных движений в других странах» [88].
Ставя целью привести Индию к независимости, Бос был убеждён, что этой задачей ИНК ограничиться не должен: долг партии перед страной — вести её дальше, иначе «наступит период хаоса и в Индии могут повториться инциденты, подобные таковым французской революции XVIII в.» [89]. Однако не был уверен, что Конгрессу всё это по силам, поэтому высказался за создание партии нового типа — «партии полных решимости мужчин и женщин, которые возьмут на себя задачу вызволить Индию, каких бы страданий и жертв им это ни стоило» [90]. Задачу новой партии видел двухступенчатой: привести Индию к свободе, а затем «выполнить всю программу послевоенного социально — экономического восстановления» [91]. Назвать эту «централизованную и хорошо дисциплинированную всеиндийскую партию» [92] Бос предложил «Самьявади сангх», что обычно переводят как «Социалистический союз».
Если для Ганди социальным идеалом было общество сарводайя (на хинди «всеобщий прогресс»), в котором имущие опекают неимущих, то Бос проповедовал другой социальный идеал — самьявад. На европейские языки этот индийский термин переводят как «социализм», а зачастую и «коммунизм». Однако Бос предпочитал западному слову индийское, так как значения совпадают далеко не полностью.
Санскритское слово самья (sämya), исходно буддийский термин, означает «равенство», «равновесие», иногда «справедливость». Путём прибавления к нему абстрактного суффикса — väd, который приравнивают к общеевропейскому суффиксу «-изм», и возникло слово sämyaväd. Бос был убеждён, что для обозначения общественного идеала, к которому должна стремиться Индия, исконное слово подходит много лучше, так как предполагает равенство людей в атмосфере гармонии. Подчёркивал, что социализм, за который он стоит, не марксистско — советский, а индийский. Так, на съезде Индийского союза молодёжи в 1929 г. Бос предостерёг: «Находясь в поисках света и вдохновения из — за рубежа, не будем забывать, что мы не должны слепо подражать любому другому народу, а должны усваивать то, чему научимся в других странах, после того как поймём, что отвечает нашим национальным требованиям» [93]. В советском варианте социализма Бос (впрочем, как и Ганди) не принимал материалистического толкования истории и — несмотря на свои весьма левые взгляды — принципа классовой борьбы. Высказываясь за «общественную собственность и контроль как над производством, так и над распределением» [94], вовсе не выступал против института частной собственности.
Отвергая британскую власть над Индией, Бос вместе с тем призывал учиться социальным и технологическим нововведениям Европы. В частности, на него оказала большое впечатление практика муниципального социализма в Вене, где он встретился с бургомистром (1923–1934) Карлом Зейцем. Интересовался и опытом Чехословакии с Польшей. Изучал то, каким образом во время Первой мировой войны с помощью России был сформирован Чехословацкий корпус с целью освободить чешские и словацкие земли от австро — венгерского господства, а также то, как Польский легион извлёк выгоду из действий Японии для борьбы с Россией. В годы Второй мировой войны Бос будет приводить пример этих слабых восточноевропейских стран, которые искали помощи у более сильных для завоевания своей независимости. Побывав в Праге, имел конструктивную беседу с министром иностранных дел Чехословакии (1918–1935) Эдвардом Бенешем.
А вот визит в Германию в июле 1933 г. Боса разочаровал. Привыкший брать быка за рога, Бос уже в первый приезд в эту страну попытался добиться встречи с её новым рейхсканцлером. Однако, несмотря на непростые англо — германские отношения, ожидать поддержки от Гитлера было нереалистично. Тот считал британцев людьми высшей расы наряду с немцами и верил в возможность сотрудничества с ними ради господства над миром. Индийское национальное движение Гитлер презирал. Ещё в 1923 г., после занятия французами Рура, он издевался над тем, что правительство Веймарской республики призвало население этой области оказать оккупантам пассивное сопротивление по примеру Ганди [95].
Встретиться с Гитлером Босу не удалось, пришлось довольствоваться беседой с бургомистром Берлина и рядом чиновников МИДа. Кроме германской столицы Бос посетил Мюнхен — для встречи с известным геополитиком Карлом Хаусхофером (1869–1946). Тот анализировал мировую борьбу с точки зрения германской теллурократии (сухопутной державы), иными словами, во враждебном «владычице морей» ключе. Это не могло не привлечь к нему внимания Боса.
В сентябре 1933 г. Бос выступил с речью об Индии в Женеве под эгидой Международного комитета по Индии Лиги Наций. Однако скоро ему стало ясно, что заправляют в Лиге две крупнейшие колониальные державы Британия и Франция, поэтому возлагать надежды на эту организацию бесполезно [96]. А в октябре скончался его друг и политический союзник Виттхалбхаи Патель. Во многом благодаря беседам с Пателем — старшим Бос и пришёл к выводу, что Индия никогда не завоюет свободы без иностранной помощи [97].
Находясь в Ницце, Бос получил приглашение в Рим на первый Конгресс азиатских студентов, назначенный на декабрь 1933 г. Как и в случае с Райхом, решение Боса ехать в Италию было продиктовано прагматизмом: Италия была региональной державой, к тому же имела конфликт геополитических интересов с Британией. Кроме того, бенгальским националистам импонировали деятели итальянской истории Джузеппе Мадзини (1805–1872), Джузеппе Гарибальди (1807–1882) и граф Камилло ди Кавур (1810–1861). Сама Италия, организуя такой конгресс, рассчитывала на него как на инструмент, который сегодня вслед за американским политологом Джозефом Наем (род. 1937) принято называть «мягкой силой».
На открытии конгресса выступил премьер — министр Италии (1922–1943) Бенито Муссолини, и Босу понравилось упоминание в его речи дружеских отношений и сотрудничества древнего Рима со странами Азии. Индийский гость отметил: «Речь была хороша — что бы мы ни думали об ораторе» [98]. Это замечание передаёт суть отношения Боса к режимам, у которых в годы Второй мировой войны он будет искать помощи. Бос в целом не симпатизировал итальянскому фашизму как социально — политическому устройству, но видел в нём потенциального союзника индийского национализма в борьбе с мощным врагом, от которого никак не удавалось избавиться своими силами. 6 января 1934 г. Муссолини принял Боса лично, а всего в 1930‑е гт. таких встреч будет пять. Впрочем, Ганди, возвращаясь в декабре 1931 г. через Италию с конференции «круглого стола», тоже встретился с дуче, а также посетил лагерь фашистской молодёжной организации «Балилла».
Гостеприимство Италии в отношении Боса было одной из причин, по которым австрийские правительства Э. Дольфуса (1932–1934) и К. фон Шушнига (1934–1938) не препятствовали его деятельности, несмотря на острый интерес к ней британской разведки. Италия была в ту пору важнейшим политическим партнёром Австрии на международной арене [99]. В 1934 г. Бос совершил из Вены ещё одну масштабную поездку, посетив Германию, Италию, Чехословакию, Венгрию, Румынию, Турцию, Болгарию и Югославию. Во второй
