– Не печальтесь, пан Мнишек, – покровительственным тоном ответил Лжедмитрий. – Единственное, что от вас требуется, – это быть откровенным со мной. Я помню все. И еще ни один человек на земле не упрекал меня в неблагодарности. И вы знаете это, ведь именно вам, а не кому-то другому я поручил распоряжаться казной моего войска.
– О, ваше высочество! – почти прошептал Мнишек.
– Так, что вы еще желаете?
– Смею просить вас о сохранении католической веры для моей дочери, после восхождения вместе с вами на престол. Я не могу не знать, что сохранение веры не принято ни в одном государстве…
– Хорошо. Так и будет, – перебил его Лжедмитрий. – Что еще?
– Новгород и Гродно. Передать Марианне эти города с землями, а также позволить заселить их поляками, и построить католические храмы, – твердо сказал Мнишек, и, сделав паузу, видимо наблюдая за реакцией самозванца, добавил еще более решительным голосом. – Мне же, вашему покорному слуге, просил бы передать те самые смоленские и черниговско-северские земли, о которых говорил его величество.
– Это разумная просьба, пан Мнишек. Мне бы действительно хотелось, чтобы богатейшие, а также приграничные города Московии, стали бы владениями моего родственника и преданнейшего из слуг.
В библиотеке послышались шаги. Видимо Мнишек решил пройтись по помещению.
– Ваше высочество!
– Что еще?
– Я вижу насколько сильно вы тяготеете к Московии и, как сильно болит ваше сердце при мыслях о родной земле…
– Это заметно? – донесся полный иронии голос Лжедмитрия.
– Для, меня, как вернейшего из слуг, увы, это не ускользнуло. А ведь родная земля меняет человека. Также как и чужбина…
– К чему ты клонишь, князь?
– Что там скрывать, Дмитрий Иоаннович, – вдруг перейдя на фамильярный тон, продолжил Мнишек, которому, видимо, тоже надоело ломать комедию. – Я беспокоюсь насчет того, что если Марианне не по душе будет находиться в Москве…
– Что тогда?
– Она должна будет получить право развестись с вами по собственному желанию.
– Это право обоюдное?
– Увы, нет, мой господин, – спокойно ответил Мнишек.
Снова послышались шаги, но уже более тихие – Лжедмитрий ходил по ковру, видимо, обдумывая выход из этого положения.
– Вы сомневаетесь в искренности чувств моей дочери? – вдруг спросил Мнишек.
– Как вы могли подумать такое? – возмутился Лжедмитрий. – Разве в моем положении можно сомневаться в расположении своих покровителей?
В то утро Марианна долго не могла уснуть. Перед ее глазами проплывали картины помолвки, о которой должны были объявить через несколько дней, венчания, восхождения на трон и долгих лет царствования в далекой Москве.
Марианна сидела за зеркальным столиком уже целых полтора часа. Уже одетая в ночную рубашку, распустившая волосы, она продолжала крутить в ладони черепаховый гребень. Но, тут она почувствовала, что от неподвижного сидения у нее заболела спина.
– Боже. Сколько же я так просидела? – прошептала она, поднялась со стула, и легла в кровать.
Ей было странно от открытия сделанного накануне. Вечером, готовясь ко сну, девушка, наверное, впервые с тех пор, как из-за ее любопытства погибла няня, осознала, что в мире есть еще что-то помимо интриг, тайных сект, магических обрядов и костров инквизиции. Визит Лжедмитрия приоткрыл для нее новый мир. Конечно, она не была влюблена в него, хотя он ей, бесспорно, нравился. И уж само собой, что Марианна не воспринимала его, как единственного мужчину, который стал бы смыслом ее жизни. Но этот странный юноша, такой уверенный в себе, говорящий с сильным южнославянским акцентом, принес в ее жизнь, что-то новое. Это была свобода, о которой она мечтала с тех пор, как бежала по приказанию отца из Варшавы. С тех пор ее жизнь больше напоминала долгую череду угрызений совести, раскаяний, молчаливых упреков со стороны отца и Корвуса. И хотя произошедшее никогда не упоминалось, события той ночи сильно изменили Марианну.
Девушка стала замкнутой и очень серьезной. Ее мать – Ядвига – долгое время пыталась выведать, что произошло, видя причину во внезапном самоубийстве няни. Она даже хотела вызвать в Самбор лучших лекарей королевства, но после того, как личный лекарь мужа успокоил ее, заявив, что подобные возрастные изменения иногда наблюдаются у любознательных и впечатлительных девушек, немного успокоилась.
К четырнадцати годам Марианна уже полностью, как ей казалось, поборола в себе страх перед отцом и таинственным орденом к которому он принадлежал. Она без содрогания входила в библиотеку, где ее с учебниками ежедневно дожидался Корвус. Посещала все мессы и, даже несколько раз прямо посмотрела в глаза настоятелю монастыря, почувствовав его испытывающий взгляд. То, что настоятель знал о произошедшем, не вызывало сомнений. Иногда ей казалось, что он нарочно подолгу останавливал на ней свой взгляд, как бы проверяя ее на прочность.
Сейчас, когда ей исполнилось шестнадцать, жизнь ей казалась состоящей исключительно из тайн и страшных загадок. И тут в ее жизни появляется новый человек. Поддельный принц из далекой и ненавидимой страны. Он хочет забрать ее с собой, чтобы сделать царицей. Поставить ее во главе своего царства и одарить огромной властью, которая позволит ей совершить то, что не удавалось на протяжении почти пятисот лет ни одному польскому королю или воеводе. Поняв это, Марианна застыла, сидя на стуле у зеркального столика. Она, вдруг поняла, что судьба даровала ей тот самый шанс, о котором она столько просила. Волнение, радость и страх охватили ее. Девушка накрылась одеялом и, заставив себя закрыть глаза, погрузилась в сон.
Это был странный сон. Больше видение, в котором все происходило не так, как должно быть в реальном мире. Молодой храбрый рыцарь, после первой неудачи в бою превратился в труса, и войну выиграла его невеста – прекрасная принцесса. Там венчание проходило без жениха, а свадьба закончилась страшным побоищем. Царствование обернулось бегством, в конце которого, принцесса осталась с чужим мужчиной, которого все признавали за ее мужа, хотя это было не так. И опять этот мальчик на виселице…
Марианна открыла глаза. В комнате все еще было темно.
«Сколько я спала?»
Она зажгла свечу и поднесла ее к часам, стоящим на тумбе около кровати.
«Десять минут… Я спала всего десять минут…».
Она задула свечу и, повернувшись на другой бок, наконец-то уснула.
* * *
А пан Мнишек в это время праздновал победу. Проводив жениха до его покоев, он отправился в гостевой замок, где продолжил возлияния. Под утро, когда большинство гостей уже разошлись спать, Мнишек вышел в сад подышать воздухом. Присев на скамейку, он грыз сорванное только что кисловатое яблоко, и, уставившись пьяными и злыми глазами в какую-то точку, думал над будущим, которое ждет его и его семью.
