Заговор
Первым о смещении императора при регентстве сына Александра заговорил Н. П. Панин — сын генерала Петра Панина и племянник Никиты Панина, важного государственного деятеля и воспитателя Павла. Н. П. Панину двадцать девять лет, он дипломат, тайный советник, в 1799 году он стал вице-канцлером Коллегии иностранных дел, то есть вторым лицом после канцлера Ростопчина — правой руки императора Павла. К истокам заговора следует также отнести авантюрного склада даму О. А. Жеребцову — родную сестру Платона Зубова и английского посла лорда Витворда (ее любовника). Англия в устранении Павла принимала самое горячее участие.
Потом появился Петр Алексеевич Пален, курляндец, человек ловкий, веселый, умный, беспринципный, назначенный Павлом генерал-губернатором Петербурга. Эйдельман: «Пален был ярчайшим представителем того мощного клана «просвещенных циников», которых прежде возглавляла Екатерина II и Потемкин».
Н. П. Панин первым завел с Александром разговор о регентстве. Наследник не соглашался, потом к уговорам присоединился Пален, в ход пошли слова о «высоком долге, страдающем Отечестве, государь болен, Россию надо спасать!». Сам Пален говорил, что Александр «знал и не хотел знать». Чарторыйский в «Записках» пишет о сокровенном желании наследника — делайте, что хотите, но без меня. Что ж, его можно понять. Он не хотел, не мог брать на себя ответственность в столь серьезном деле.
Пален очень осторожен в выборе заговорщиков. Решено было привлечь к делу клан Зубовых. Платон Зубов в ссылке, сидит в своем имении, как-то надо вернуть его в Петербург. Способ, надо сказать, очень неожиданный, находит Жеребцова. Надо привлечь к делу Кутайсова. Бывшим брадобрей пользуется неограниченным доверием императора. А как использовать Кутайсова? Пусть Платон Зубов предложит руку его дочери, Кутайсов не устоит перед соблазном породниться с семейством фаворита самой Екатерины. И ведь получилось! И свадьба была, и Платон с братьями вернулся в Петербург, и Павел был к ним благосклонен.
Вокруг кипят настоящие шпионские страсти. Любовница Кутайсова актриса Шевалье работает на Францию. Есть еще некая мадам Бонейль — агент Наполеона. Между Лондоном и Петербургом идет активная переписка, в ходу шифр и симпатические чернила. Семен Воронцов, наш бессменный посланник в Англии, уже получил отставку, но пока не едет в Россию, ссылаясь на нездоровье, живет как частное лицо. Новосильцев тоже в Лондоне. Воронцов переписывается с ним, используя вместо чернил лимонный сок.
Павел подозревает всех и вся, он всегда был мнительным, а сейчас у него появилась мания преследования. Честнее сказать, не мания, а обостренная интуиция. Удивительно, он ведь все знал, чувствовал! С семьей плохо. Отношения со старшим сыном хуже некуда, он подозревает, что Александр хочет отнять у него власть. С женой тоже все из рук вон плохо. Павел даже велел забить в своей спальне дверь, ведущую в комнату Марии Федоровны.
Сразу после коронации в 1797 году у императора появилась фаворитка. Место друга сердечного Нелидовой занимает Анна Лопухина, черноглазая красавица (впоследствии Лопухина-Гагарина). Это сразу ослабляет политическое влияние Марии Федоровны при дворе и ведет к полной перестановке ближайшего окружения. Клан князя Куракина, старого друга Павла, получает отставку, теперь в чести Лопухины. В 1799 году умер Безбородко, канцлером стал Федор Ростопчин, человек сильный, умный и циничный. Отставки следуют одна за другой.
Михайловский замок начали строить в феврале 1797 года на месте бывшего летнего дворца Елизаветы Петровны. Павел сам заложил первый камень. Название замка «подсказал» некий солдат. Он увидел во сне архангела Михаила. Солдата привели к императору. Рассказ его произвел сильнейшее впечатление. Последнего сына Павел тоже назвал Михаилом. Замок строился как прибежище рыцаря, от города его отделяли луг, рвы, подъемные мосты, внутри замка было полно коридоров, тайных лестниц, подземных переходов.
Замок строили четыре года. 1 февраля семья переехала в еще не успевший высохнуть после отделки Михайловский замок. На следующий день по случаю открытия был назначен маскарад, было три тысячи гостей. Всем велено было радоваться и веселиться, но гости боялись хмурого дворца, боялись его хозяина — невеселое было новоселье.
А на следующий день Павел велел заколотить дверь в комнату жены. Зато открытой осталась дверь к потайной винтовой лестнице. Лестница вела в комнату возлюбленной — Анны Лопухиной-Гагариной. Анна тоже переселилась в замок.
В начале февраля в Петербург прибыл тринадцатилетний племянник Марии Федоровны принц Евгений Вюртембергский. Мальчик был не просто обласкан царской семьей — это был фавор. С чего вдруг? Судя по камер-фурьерскому журналу, внимание к принцу никак не соответствовало ни его человеческой, ни политической значимости. Известно, что Павел сказал воспитателю принца генерал-майору Дибичу, что он вскоре «сделает для принца нечто такое, что всем заткнет рот и утрет носы». Но на чужой роток не накинешь платок. Столица жила в озлоблении, страхе, в полном непонимании происходящего, сплетни росли как снежный ком. И как теперь отделить правду от вымысла? Рассказы свидетелей, мемуары, записки об этом времени появились много позднее. Я думаю, что плохая репутации Павла во многом создана искусственно и связана с тем, что современники, хоть и не хотели врать, подсознательно оправдывались, что так радовались потом убийству Павла. Принц Евгений, посетив Россию десять лет спустя, с удивлением узнал, что Павел хотел женить его на своей дочери Екатерине — всего лишь! Остальное додумывало окружение. А что, если Павел в нарушение принятого им закона объявит наследником не сына, а племянника?
Все эти слухи умный Пален брал на заметку, было чем торговаться с Александром. Великому князю уже была рассказана принятая на Западе процедура отставки неугодных правителей, неугодных по болезни — безумию. Если так делают в просвещенных государствах, но почему бы России не воспользоваться их опытом? А тут поступил «живой материал», известный со слов Кутайсова. Якобы… Павел собирается поступить следующим образом: Марию Федоровну сослать в Холмогоры, где обреталась в заточении несчастная Брауншвейгская семья, Александра — в Шлиссельбург, Константина — в Петропавловскую крепость. А что сам Павел? Не иначе как женится на Лопухиной-Гагариной. Нет никаких документов, что Павел собирался это сделать. Не исключено, что сам Пален и распространял эти сплетни. Когда собираешься вести человечество к счастью, все средства хороши.
