– Так зачем же тогда палатки?
– Ну как же, зима скоро...
Действительно, в горах уже вот-вот ляжет снег. Но если бездомным нашлось место в домах у родни, никто не пустит их зимовать в палатках. Даже если туда поставят армейские железные кровати. Родственные отношения, традиционное горское гостеприимство, и все такое.
Может быть, Хамзат имеет в виду другое – то, что палатки нужны боевикам; что по ночам они приходят в село, а в дома их пускать боятся. Вдруг федералы действительно, как и обещали, шарахнут по дому, который приютит людей с оружием? И это даже хорошо, что палатки пусты. Нет кроватей, нет и вопросов, можно даже пощипывать военных за скупость. А боевики – народ привычный, переночуют и без кроватей, на земле, под брезентовой крышей, им за это деньги платят.
Стаю вертолетов, летящую на Ботлих, высадку десанта, пешие походы групп, ищущих в тумане свои высотки – все это местные жители видели. В селе знают, что мы в горах застряли и что рано или поздно у нас кончатся продукты, поэтому экспедицию ждали еще вчера.
– Вы там, на Шариламе, минировали?
– Нет, мы больше мины не ставим. Война закончилась.
– А то ведь нам там косить...
– Садись на трактор, довези нас до Шарилама, сам убедишься, что дорога свободна.
Оказалось, что ни один из тракторов не исправен, даже тот, который у нас на глазах только что выезжал в поле. Ни у кого нет и солярки.
Ну и ладно. Теперь бы только поскорее отсюда выйти.
Безклубов всматривался в ту сторону, где два дня назад можно было рассмотреть Шаро-Аргун. По карте до него километров семь, можно постараться достать минометами. Хотя, конечно, ни о какой точности на таком расстоянии не может быть и речи. В горах ветер носится как хочет и на пределе дальности рассчитать место разрыва очень трудно. Даже, наверно, невозможно. Тем более что сейчас не то что Шаро-Аргун, даже окраины своих позиций скрывает туман.
Группа Козлова вышла в полдень. Час туда. нет, два часа – туда, пять – обратно. Должны успеть вернуться до темна.
– Ноль-третий, ноль-третий, выставь человека на левую дорогу, пусть посмотрит там мою группу, пусть посмотрит мою группу. Как понял, прием?
Ноль-третий – это комбат Романюта. Он с группой сидит прямо над Шаро-Аргуном. Но он тоже в тумане, ничего не видит, кроме себя.
– Ноль-первый, у меня за дорогой уже наблюдают.
– Смотри, чтобы они там друг друга не перестреляли по ошибке!
– У меня дозор ниже, там тумана нет, видимость прекрасная, не то, что у меня.
– Понял. Жду доклад, жду доклад. Все, конец связи. Восемь солдат, два прапорщика, офицер и корреспондент с Гусей. Тринадцать человек. Кто из них тринадцатый?
– Командир, а если они к темну не успеют?
– Тогда будут ночевать вместе с дозором Романюты. Если догадаются, конечно.
– Лучше бы не догадались. Замполит ведь не знает, где люди Романюты, и ночью, в темноте они друг друга точно перестреляют.
Подъем
16.30.
Пошли назад. До темноты два с половиной часа.
Местные мужчины так и остались стоять у поворота. По-моему, их даже стало больше.
В селе как по приказу вдруг появились женщины. Они выносят нам продукты. Набралось несколько мешков и дюжина пакетов с картошкой, помидорами, сыром, хлебом и всякой всячиной. Каждому на плечи легло килограмм по двадцать. Охотнику досталась самая тяжелая ноша – почти полный мешок с картошкой.
На выходе из села подошли прикрывающие нас Мага, снайпер и связист.
– И ишака не дали? Вот сволочи! Как же мы барашка потащим?
Барашек молодой, жирный, не поскупились местные, весит, наверно, не меньше полста кэгэ.
– Если его зарезать, будет вдвое легче.
– А кто резать будет?
– Кто умеет, тот и будет.
– Леха Самохин, вроде умеет. У него, видал, какой нож на боку?
– Так и что, что нож. Может, он кидать его умеет, а барана не зарежет?
Гуся развернул назад кепку, надвинул ее на лоб и не рвущиеся ручки своего пакета закинул на голову так, что сам пакет оказался на спине. По сравнению с маленьким Гусей он кажется огромным, но так удобнее. У меня так не получится, в руках два пакета. В них сыр и хлеб – самое вкусное. Трудно удержаться от соблазна. Но знаю, что если дойду, то только на голодный желудок. Стоит поесть – и все.
Свободные руки остались только у прапорщика Алексея Самохина, который идет в замыкании, и у Маги, который снова пошел первым.
Начинаем растягиваться. Замполит идет в замыкании, вместе с Лешей Самохиным. Я вместе с Магой и Гусей иду впереди нашей колонны, так легче. Предательски разболелось колено.
Останавливаемся на первой ровной площадке и ждем остальных. Мага выдает каждому по помидору и маленькому кусочку лепешки.
– Воды никому не пить. А барана я зарежу. Когда мясником работал, каждый день по два десятка к Аллаху отправлял.
– Мага, ты еще и мясником был?
– Это когда отец узнал, что я у ваххабистов в лагере тренируюсь, сразу забрал меня в Буйнакск. А работать надо – я и пошел на рынок.
– А как же в армию попал, призвали?
– Нет. Надоело мне животных резать, каждый день одно и то же. Потом женился. В общем, бросил. Пришел в бригаду, взяли на контракт. Воевать-то меня научили не хуже, чем баранов резать.
Подошли остальные. Мага принялся за дело.
– Идем дотемна. Как стемнеет, ищем место для ночлега. Наломаем веток, на них ляжем, ими же и укроемся.
Замполит одет легче других. Перед трудной дорогой все специально старались снять с себя лишнюю одежду. Теперь бы она пригодилась.
– А я думаю, надо идти. – Это слова Маги. – У села они нас не тронут, побоятся возмездия. Если встретят, то уже где-нибудь там, на подходе к Шариламу.
– Мне кажется, у них другие планы. Они же нас подкупили! Смотрите, как быстро этот их председатель согласился не на бензин, а на какую-то расписку. Что, этот бензин ему кто-то отдаст? Нет. И он знает это. А барашка привел. Причем не своего.
– Если бы не привел, отобрали бы!
– Лихой! В селе всего семьдесят восемь дворов, а ты видел, сколько молодцев нас встретило? Женщин и детей попрятали, многих вообще еще в том году отправили к родне на равнину. А эти парни зачем остались, пахать, что ли? У них если есть где мозоли, так только на плече – от автомата.
Мага управился с бараном минут за двадцать. Охотник нашел длинную жердь, на которую привязали тушу. Нести стало удобней.
17.40.
Вошли в лес. Только что туман был впереди, и вот он уже вокруг нас. Сплошное молоко. Сразу стало темно. Только белые верхушки леса напоминают о том, что еще день. Из мглы выплывают причудливые коряги – норовят выколоть глаза или попасть под ноги. Словно кадры из триллера. Полное ощущение нереальности происходящего.
