При очередном подвсплытии на глубине 15 м я приказал поднять перископ. Гидравлика на несколько метров быстро подняла его тонкое стальное тело вверх.
Огромная луна, вышедшая из-за облаков, озарила бледным ночным светом океан, расцветив его бликами на поверхности. В пределах перископной видимости горизонт был чист. Но каждый подводник знает, что это слишком приблизительная оценка в условиях ночной видимости.
- Осмотреть горизонт радиолокацией в режиме "Одно-обзор".
Из радиолокационной рубки поступил доклад:
- Горизонт чист!
Штурман вместе с командиром электронавигационной группы брал радиопеленги для уточнения своего места. Радисты принимали радиограммы. Шла размеренная жизнь, определенная расписанием.
Старшина команды радистов старшина 1 статьи В. Ходырев попросил меня зайти в радиорубку.
Перешагнув через комингс, я очутился в тесном помещении, где стойки передатчиков и приемников оставляли места ровно столько, сколько нужно было, чтобы сесть трем человекам.
Радист включил динамик. Из него полилась музыка. Эдит Пиаф исполняла "Парижское танго". На берегу мир мужчин обнимал мир женщин. Какими они нам казались чудесными и прекрасными, эти женщины! В такие минуты очень хочется домой. Я невольно представил людей своего экипажа. Из офицеров три человека имели жилье в базе, у остальных семьи были разбросаны по Советскому Союзу.
Старший помощник напомнил, что лодка находится под перископом на 3 минуты больше положенного времени.
- Боцман, погружаться на глубину 50 метров с дифферентом 3 градуса на нос,- скомандовал я.
Командир БЧ-5 капитан 3 ранга Марат Васильевич Переоридорога по трансляции объявил:
- Погружаемся на глубину 50 метров, осматриваться в отсеках.
Гидравлика опустила стальные тела выдвижных устройств, и подводная лодка, послушная рукам боцмана, начала быстро погружаться. Теперь из отсеков начали поступать доклады о результатах осмотра. Мы пришли в то обычное положение, в котором пребывали уже второй день.
Следующее подвсплытие на перископную глубину мы рассчитали произвести перед входом под лед.
В назначенную точку всплытия мы подошли к 16 часам, чтобы иметь возможность хоть что-то рассмотреть в перископ.
Всплытие под перископ дело несложное, но ответственное. Командир выполняет специальный маневр, чтобы убедиться в отсутствии надводных целей на ходу, затем делаются посылки локатором прямо по носу, чтобы исключить столкновение с судами, находящимися в дрейфе. Затем - юридическая запись в "Вахтенном журнале": "Горизонт чист",- и только потом начинается всплытие. Эхоледомер показывал отсутствие льда и высоту волны около одного метра. На ходу 3 узла мы попытались подвсплыть под рубку. Но такой ход был слишком мал для этого. Небольшая волна оказалась слабым помощником. Поэтому пришлось продуть среднюю. Глубиномер зафиксировал глубину 5 метров. По схеме, находящейся в центральном посту, было ясно, что рубка находится над водой.
Я дал команду "Поднять перископ!"
Штурманский электрик, расписанный на выполнение такой команды, откинув два лючка и нажав кнопку, выполнил команду.
Мы находимся в поясе мелкого льда. Я хорошо видел в сумерках исчезающего полярного дня носовую надстройку, носовые рули, напоминающие горизонтальный хвостовой стабилизатор самолета. Мелкие льдины недалеко проплывали вдоль обнажающейся надстройки. Мы находились вблизи кромки льда.
Я поднялся по вертикальному трапу. Затем, развернув кремальеру, движением грузчика, сбрасывающего со спины мешок, отдраил верхний рубочный люк. В этот момент барабанные перепонки реагируют на перепад давления внутри лодки и атмосферы. По привычке зажав нос и закрыв рот, я как бы выдавливал из себя воздух. Сразу восстановилась нормальная слышимость. Первое ощущение - это свежий воздух. Он отличен от искусственного воздуха лодки. Это особенно чувствуется после всплытия.
Приличная видимость позволяла оценить обстановку.
Кромка льдов шла на юго-восток. Просветов не было видно. Холодный восточный ветер поднимал волну немного более одного метра. Но волнение сглаживалось, когда доходило до мелкого льда. Небо было затянуто низкими темными снеговыми облаками, море выглядело мрачным.
За мной на мостик поднялись Шаповалов и сигнальщик.
Миг очарования закончился. Рука привычно потянулась к карману, к пачке сигарет. Мы с удовольствием затянулись дымком, который сразу кружит голову.
- Провентилировать лодку! Пополнить запасы воздуха! Вынести мусор! командую я вниз.
В центральном командир БЧ-5 отдает все необходимые распоряжения. Умелые матросские руки быстро отдраивают клинкеты корабельной вдувной и вытяжной вентиляции. И через считанные минуты заработали компрессоры и вентиляторы. На мостик по одному стали появляться моряки с мусором.
Только после выноса мусора я объявил боевую готовность No 2 и разрешил выход наверх по десять человек.
Это долгожданные для экипажа минуты. Ограждение рубки наполняется гомоном голосов. Каждый старается выкурить не одну, а две папиросы или сигареты.
А внизу новая партия поджидает спустившихся.
В 10.00 мы закончили все приготовления для подледного плавания. Осталось получить квитанцию на переданное радио. И вот из центрального на мостик следует доклад:
- Получена квитанция на переданное радио!
На этот раз мы уходим под воду по сигналу "Срочное погружение".
Это ответственный момент. Ревун взрывает тишину отсека. Открываются клапаны вентиляции, дается ход. Лодка в считанные секунды уходит на глубину. Продувается цистерна быстрого погружения. Выравнивается дифферент, лодка начинает свое движение под водой.
Заступившая очередная смена управляет кораблем.
По трансляции вахтенный офицер объявляет:
- Команде ужинать!
Мы идем переодеваться, мыть руки и затем в желтых рубашках с погонами входим в кают-компанию. Желтые рубашки были недавно введены во флоте. Здесь, в кают-компании, они символизировали какую-то парадность или, точнее, маленькие микровыходные на время приема пищи.
Место командира священно на корабле. Его никто не имеет права занимать, даже если командир находится в отпуске.
Однажды командующий флотом, в тот период адмирал А. Чабаненко, как-то приглашенный на обед, сев по правую сторону от командира, еще раз продемонстрировал незыблемость флотских традиций.
- Товарищи! - поперхнулся голосом А. Кирдяшева динамик и замолк. Послышалось шуршание листа бумаги. Но вот голос прорезался вновь.
Замполит докладывал личному составу о маршруте похода, о количестве пройденных за сутки миль, о наиболее отличившихся матросах и офицерах.
