21.05.86 г.
Время течет бешено. Оно уходит. Был в ЦК КПСС у Камшалова и Косаревой. Они послушали, все приняли и сказали: пусть Союз кинематографистов напишет (Климов). Вообще-то всесоюзная комиссия детского кино должна иметь самостоятельность и большой авторитет.
Нет, надо идти дальше. К Яковлеву и т.д. Звонили из ВГИКа — вроде говорят о курсе (если Лера не напутала). Надо бы все узнать у Жоры Склянского, надо бы сыграть в эту игру. И во ВГИКе надо все менять, надо и оттуда проводить крохоборов и бездарных идиотов.
Надо сделать «Юность» и получить курс во ВГИКе. (Я бы смог решить многие проблемы.)
Сижу — пишу. Пишу об основных проблемах детского кино и начинаю понимать, что это огромная работа, гораздо большая, нежели можно было бы подумать. Но совершенно объективно — это самая важная комиссия, тут очень много вопросов и все они в жутком запустении. У нас нет режиссуры достаточно талантливой и достаточно преданной, у нас нет дома, у нас нет драматургии достаточно высокой и понимающей, ради чего она творит.
Все это чрезвычайные задачи — они огромны, они требуют работы и работников. Нужна и комната, нужны и портреты старших, нужно и видео, и киношка, и т.д.
Это огромное международное дело, надо более активно участвовать в СИФЕЖе, надо двигаться в Южную Америку, Азию и Африку, нужно решительно поднять престиж советского детского кино, международного кинофестиваля. (Это не треп, а борьба против войны.)
03.06.86 г.
Летит время безобразно. Ничего не делается. Ни по одной дорожке нет продвижения. Угнетает, что без лекарств все время душит, но еще больше угнетает, что безобразно жирею. Не могу себя видеть, вспоминаю двоюродную сестру Нэлю, которая говорила, что ноги не носят.
Первое — перестать жрать и худеть, для этого ходить 15 км в день, не меньше. Это приказ, клятва, все что угодно, но эту программу надо восстанавливать. М.б., поговорить с врачами о разгрузочных днях.
Надо подготовиться к встрече с Ермашом, написать большую, аргументированную докладную записку. (Как Аскольдов свое письмо Ельцину.) Вот и уйдет время. А вообще надо все начать сначала — все дела, все по порядку и начать программу.
Беру на себя слишком много суетливого. А может, не нужен мне союз, секретариатство, совет по эстетике и т.д.? Может, все-таки важнее писать и ставить? Или все-таки (что для меня привычней) успеть все? Право, не знаю. Не знаю. Нахожусь в истерическом состоянии. Кошмар.
07.06.86 г.
Летит, летит жизнь. Летит без толку...
Надо заново расписывать дела. Заново успокоиться.
02-03.08.86 г.
Дни помчались колесом. Очень много важного и интересного. Жаль, не записывал. Пишу в «Стреле» — с Леной и Пашей едем отдыхать в Сортавалу.
Не успел написать письма секретариату, 7-й секретариат по международным связям и фестивалям.
13.08.86 г. Сортавала
Тут прекрасно. Очень красиво. Замечательная погода. Никогда в течение последних лет так не отдыхал. Очень много интересного, записывать все — не записать. Много интересных рассказов соседа по столу. Он из Баку, рассказывает умеючи, сочно, смачно, чувственно, отдаваясь этому с удовольствием.
Самый интересный рассказ о Яше Рабиновиче. Юрисконсульт русской православной церкви (в Баку), который в результате получил 12 лет сроку, но просидел всего два года и уехал из Союза на Сейшельские острова с одним «дипломатом», в котором была зубная паста, щетка и пара бутылок боржоми. Он «делал дела» — был посредником. Он продавал квартиры, дома, чуть ли не микрорайоны. А на суде говорил: «Я аферист, а это всего два года по нашему кодексу». А когда к нему обратился человек, который заявил: «Яша, у меня семья, я не могу жить на зарплату!» «В чем дело? — ответил Яша. — Вот законы (он выложил уголовный кодекс), вот голова, подумаем». И тут же предложил ему спекуляцию кольцами (покупаешь в Ленинграде за 150, продаешь тут за 1800). «Где же взять оборотный капитал?»
«В чем дело? — отвечал Яша. — Что я, не дам тебе 20—25 тысяч? Что тебе... недостаточно? Мы же знаем, зачем даем?.. Мы же на дело даем!» А некоторым — бедным — давал квартиры бесплатно. И на суде эти люди говорили: «Это самый честный человек в Баку, мы будем за него всю жизнь богу молиться!» Итак... Яша Рабинович, — юрисконсульт русской православной церкви — самый честный человек в Баку!
— Еду сначала в Израиль (посмотреть) и сразу на Сейшельские острова.
— Почему туда?
— Там... мне климат очень подходит, круглый год 26—27 градусов тепла.
(Яша выдавал в Баку людям огромные деньги, в Штатах их родственники клали на его счет деньги из расчета 5 рублей — 1 доллар, по ценам черного рынка. А теперь он сможет жить только на проценты.)
Пока здесь ничего не писал. Очень хорошо отдыхать. Звонил В. Ежов[211] — индусы приезжают. Прерывать отдых бессмысленно да и как-то унизительно. (Кстати, они еще не знают обо мне, да и мне будет трудно отказываться, а, наверное, придется.) Интересно, сумеет ли Бегинин сделать то, что обещал?
Очень хотелось бы поставить «Плаху» Ч. Айтматова. Но, к сожалению, ее, наверное, уже схватил Толомуш Океев. Надо бы срочно связаться с ним.
Сейчас объединения анонимны. Бондарчук, Наумов, Ростоцкий, Лиознова и др. не подписывают своим именем фильмы своих объединений. Верно ли это? Не снижает ли это их личную ответственность перед зрителем? Если будут оставаться объединения в любом их виде, то обязательна личная ответственность худруков — они должны подписывать фильмы объединения под руководством С.Ф. Бондарчука. Или «Мосфильм», мастерская детских и юношеских фильмов под руководством РА. Быкова (или как-то короче).
14.08.86 г.
Валаам. Очень сильное впечатление. Но не от красоты природы, не от древней архитектуры — совсем от другого. Экскурсовод, рассказывающий с любовью о Валааме и его истории, постепенно нарисовал картину человеческого подвига, создавшего рукотворный остров. Сама природа дала пример своего великого стремления к жизни: огромные деревья растут на 20-сантиметровом слое почвы, и корни чудом держатся за камни, проникая в расщелины.
Монахи, которые тут жили, в тысячах мешков возили землю с материка. Они развели на острове дубы и клены (хотя и не были ни мичуринцами, ни селекционерами). Они создали чудо-сады, в которых росли (на севере) яблоки и груши, арбузы, причем чудо-яблоки — по килограмму и даже по два и чудо-арбузы — по 10 кг. Говорили — Бог дал, поражали богомольцев-паломников (до 20 тыс. в год). Был монастырь, были сады, были отшельники. (Потом отшельников отменили — все должны работать!)
Монастырь получал пожертвования и награды от распространения христианства до Аляски. Монастырь горел и строился вновь. В начале XIX века стал каменным. Жили аскетично. Работали и молились по 13—14 часов в сутки. Мясо не ели. (А в скитах не ели не только мясо, но и рыбы, молока и т.д.)
