Монастырь получал пожертвования и награды от распространения христианства до Аляски. Монастырь горел и строился вновь. В начале XIX века стал каменным. Жили аскетично. Работали и молились по 13—14 часов в сутки. Мясо не ели. (А в скитах не ели не только мясо, но и рыбы, молока и т.д.)
Монахи сделали на острове в 28 квадратных километров на 100 км дорог, по которым можно ходить и ездить по сей день.
Потом монастырь стал финским. Впервые монахи взялись за оружие, хотя «не убий» не позволяло им воевать со шведами и т.д., когда пришла революция. В 1940 году остатки монашества уехали в глубь Финляндии и организовали православный монастырь, они увезли сокровища и прекрасную библиотеку, насчитывающую 30 тыс. книг...
И вот 1986 год! Все разрушено, изгажено, сады погублены. Тут жили инвалиды ВОВ, которые были изувечены и не захотели возвращаться домой после войны[212].
Потом они состарились. Жизнь на острове тяжела, климат суров. Их переселили, построив для них два больших дома...
Какая печаль входит в сердце! Это все не памятники старины, это памятники нашей современности и реальности. Это открытая книга, где крупными буквами, курсивом рассказывается о всенародном горе — бесхозяйственности, равнодушии, запустении и разрухе. Страшная картина сегодняшнего дня! Страшная. Жуткая.
В «Известиях» № 224 за 12 августа 1986 г. напечатана статья о десятилетней исследовательской работе социолога Анзора Александровича Габиани (Тбилиси), который занимался проблемой распространения наркотиков среди нашей молодежи. То, что проблема наркотиков стала гласной, то, что он уже десять лет (а это значит до XXVII съезда партии) занят наркотиками, говорит о многом и в его пользу. Статья о нем написана некой Е. Аль-бац, называется она «Лик недуга». Есть абзац, который важен для понимания главной ценности статьи и исследований Габиани: «Так что же предлагают ученые, дабы пресечь распространение ужасного порока? Прежде всего — не молчать. Ибо, утверждают они, фигура умолчания, сокрытия не позволяет общественному организму выработать социальный иммунитет. Второе: борьба с наркоманией не должна носить компанейский характер. Иллюзия — думать, что с болезнью можно справиться исключительными усилиями правоохранительных органов».
Это очень важное замечание. Не новое после XXVII съезда, но все равно важное, но не это меня заинтересовало! «12-й этаж»[213] показал мне, что выходить на экран без решения вопроса, если он конкретен, нельзя! Это профанация. «Смелые» слова (поскольку за ними нет позитивной программы) оказываются болтовней, к ним можно так же привыкнуть, как к умалчиванию и прямой лжи. На Западе к этому давно привыкли. Ракеты, бомбы и С.О.И. отрицает весь мир, газеты пишут, общественные деятели заявляют, международные конференции протестуют — но это все, говоря по-русски, «до фени»! Такая свобода слова, «гласа, вопиющего в пустыне»! В одном из наших фильмов об этом говорилось: «Можете жаловаться, можете жаловаться, можете жаловаться!»
16.08.86 г. Сортавала
У Паши день рождения. 17 лет. Заказали пирог на кухне, Лена сделала торт. Устроили в столовой чай. Было человек 35.
Хорошо. После чая ребята ушли на гору (в шалаш), жгли костры, жарили черный хлеб, ели с чесноком, запивали томатным соком.
Кажется, додумалась схема с «Куролесовым». Курочкин привез мешок алмазов, ему нужен гранильщик (гранильный станок он выслал багажом — скоро приедет). Он решил открыть мастерскую «Металлоремонт», делать ключи, а гранильщик будет гранить камешки.
Вор и мастер из ПТУ говорят Васе одни и те же слова, при этом у мастера получается, что главное — работать, у Вора главное — воровать.
— У него золотые руки, у меня — золотое сердце, на золоте и сойдемся!
Курочкин из недостатков делает достоинства. Взяли склад, обнаружили Васю. Курочкин решил: возьмем его на дело — будет повязан. Взяли в магазин — ты теперь наш, на веревочке.
Подожгли магазин, чтобы избавиться от свидетеля (надо только придумать, как решить это комедийно).
Тогда мама, спасая сына, коня на скаку останавливает и входит в горящую избу.
Зачем Курочкин пса в мешке продавал? Это ему вроде не надо. Может, не он продавал?
В чем роль собаки Матроса? Может, Матрос привел маму Евлампиевну в магазин? А Вася послал записку, и Матрос отнес... (В него, м.б., стреляли, ранили, но он герой.)
Матрос и на пасеку привел.
— Изнутри ломом заперто... Вот почему я за товарища Сталина.
У нас, милок, труд не уважается. Вор уважается больше всех. Вот, говорят, есть люди честные. Не возражаю, может, честные люди и есть. Но ты заметил, Василек, или нет: честный человек нынче не хуже вора жить хочет.
— Когда у меня будет денег мешков пять, мне воровать не захочется. Человек с деньгами гораздо добрее становится, я вот, например, как «скок залеплю», становлюсь сразу моральным и нравственным. А без денег человеку добрым быть не хочется, моральным и нравственным он не будет из принципа. А то, пойми, воры да жулики живут припеваючи, а люди честные от получки до получки, два раза в месяц — и все радости.
- Я пойман, я не вор.
- Ты мне сделай самый строгий закон и его не меняй, а мы уж как-нибудь приспособимся. А то законы все время меняются, начальство сажают почем зря и кого ни попадя, так что вору в законе, такому как мне, никак нельзя выбрать линию.
Разведчик едва добрался до «своих». «Свои» оказались пьяными, подвесили на дерево за ноги. Случайно оказался офицер. Пьяные испугались, молчали. Офицер строго спросил висящего: «Что происходит?» Висящий отвечает: «Разбираемся».
04.11.86 г. Будапешт
Поездка практически безнадежно ненужная. Тут 30-летие событий 56-го года. Атмосфера тягостная. Из Союза кинематографистов — ни одного человека: ни звонка, ни слуха ни духа; а тут все-таки и А. Герман, и я. В Будапеште показали только картину Климова «Прощание» — на открытии. Германа услали с премьерой в другой город, меня завтра куда-то усылают тоже. Я тут нажал: 6-го и 7-го обещают показать картину Германа и мою в Будапеште.
Лена и Кристина в бегах за заграничным. Кристина изменилась категорически. Кажется, что ее подменили, вынули из нее душу. Ей — 15! Да тут еще бабушка умерла... Боже! Боже! Помоги ей спастись...
По мастерской (а теперь всерьез!)[214]
«Индийская невеста» — совместно с Индией (и, как обещали, с английским продюсером).
1. Если это будет «индийское кино», то есть и без нас много. В этом ли самая большая необходимость для советских детей? Если же это наше кино (настоящая сказка, вещь, достойная великого Востока и т.д.) — то это наша сказка. Но встает вопрос:
устроит ли это индийскую сторону? (Тут их увлечь новым направлением кино Индии.)
