На Западе писали, что в Москве в 1966 году Шарль де Голль искал поддержки, которая защитила бы Францию в случае новой вспышки огня со стороны Рейна, а также против слишком тяжелого покровительства США. Возможно, что эти соображения играли определенную роль. Однако, в отличие от визита в Москву 1944 года, речь не шла о заключении военно-политического союзного договора; обстановка в Европе и в мире стала иной и выдвигала другие задачи. Тем не менее старинные Традиционные факторы франко-русского союза, вероятно, вдохновляли де Голля, для которого история всегда служила базой политических решений. Новый поворот к Москве отражал, как всегда, доминирующее в мировоззрении де Голля убеждение в высшей ценности национального элемента по сравнению с идеологическими факторами. Поэтому для него восстановление независимости Франции совершенно естественно подразумевало отход от США и одновременно сближение с СССР при сохранении независимого положения Франции между двумя крупнейшими державами мира. Нельзя сказать, чтобы в «советской» политике де Голля не было некоторой доли иллюзий, связанных с теорией «конвергенции» двух социальных систем. Мечтая об объединении Европы «от Атлантики до Урала», он считал условием этого социальные и политические изменения в природе социалистических и капиталистических стран. Не случайно в одном из выступлений в Москве он говорил, что современные народы «подчиняются законам одной и той же механической и научной цивилизации». Однако в той же речи это сомнительное утверждение сопровождалось реалистическим подчеркиванием «очень различных режимов» в СССР и во Франции. Поскольку советские руководители исходили в переговорах с де Голлем именно из такой реалистической оценки положения вещей, это создавало деловую атмосферу, исключавшую идеологическую путаницу. Все понимали, что речь идет о межгосударственном сотрудничестве стран разного социального типа. Никаких недомолвок, неискренности, никакой игры в традиционном духе буржуазной дипломатии.
Генерал де Голль прилетел в Москву 20 июня 1966 года и находился в нашей стране до 1 июля. Он знал, что его, одного из руководителей антигитлеровской коалиции, хорошо встретят. Но действительность превзошла его ожидания, и генерал был искренне обрадован атмосферой встреч с советскими людьми. Советское правительство отвело в распоряжение генерала резиденцию в Кремле. Французский журнал «Пари-Матч» писал: «В 1966 году в первый раз после великого пожара Москвы в 1812 году трехцветный флаг развевается над Кремлем». Кстати, де Голль, говоря в Москве о традициях дружбы России и Франции, подчеркнул, что «никогда не было между ними никаких существенных претензий, даже во времена „Войны и мира“ или в эпоху Севастополя». Генерал часто по-своему трактовал историю…
С момента вылета из Парижа в Москву и до возвращения обратно де Голль пролетел 20 тысяч километров, из них 14 тысяч над территорией Советского Союза. В разных советских городах встречать генерала вышли 5 миллионов человек. Он 23 раза вступал в непосредственные стихийные контакты с советскими людьми, произнес перед ними 20 речей. На протяжении 26 часов он вел переговоры с советскими руководителями.
«Он побил таким образом, — писал „Пари-Матч“, — все свои рекорды, поверг в изумление мир и возмутил наших друзей в Новом Свете». Что же возмутило на этот раз американцев, еще болезненно переживавших уход Франции из военной системы НАТО? Конечно, новое важное проявление независимости Франции, большая степень политического согласия руководителей двух стран и исключительно дружественная атмосфера во время визита де Голля. Надо отдать должное, генерал всеми силами способствовал этому с присущим его красноречием, широтой культуры и политическим искусством. 75-летний президент нашел время и терпение, чтобы перед поездкой специально заняться русским языком, и почти все речи заканчивал по-русски. С большим тактом, чувством меры и вкусом он умел для каждого случая найти особые слова. Так, прибыв в Ленинград, он сказал: «Я испытываю огромное удовлетворение и удовольствие от того, что нахожусь сегодня в Ленинграде. Это поистине исторический город: здесь впервые перед миром проявилось величие России. Здесь произошло величайшее событие вашей истории — ваша революция… Ленинград — это прекрасный город, который сумел сохранить и развить все то, что ему досталось от прошлого, и прибавить к нему все новое, что создано человечеством. Это город могучий и лучезарный». А в заключение де Голль продекламировал по-русски пушкинские строки: «Красуйся, град Петров, и стой неколебимо, как Россия!»
В Киеве он вспомнил дочь Ярослава Мудрого, которая стала французской королевой, и говорил о роли древнего города «в создании великой Руси». Волгоград он назвал «самым героическим из всех городов». В Новосибирске он восхищался научными и промышленными достижениями «таинственной и интересной, полной поэзии и романтики» Сибири. В Московском университете генерал проникновенно говорил о величии Ломоносова, об «универсальном характере научной истины», о том, что культура, наука, прогресс — это цель «нового союза» России и Франции. Чувствовалось, что де Голль доволен своей поездкой. Во время встречи с солдатами и офицерами гвардейской Таманской дивизии он сказал: «Я как будто бы помолодел на 20 лет».
1966 год, июнь. Встреча генерала де Голля с советскими людьми
В результате московских переговоров была подписана советско-французская декларация, открывшая новый важный этап в отношениях СССР и Франции, в борьбе за решение проблемы европейской безопасности и укрепление мира во всем мире. В беседах между генералом де Голлем и советскими руководителями, проходивших в атмосфере большой сердечности, речь шла прежде всего о проблемах Европы, которые решено было рассматривать в европейских рамках. Стороны согласились, что Советский Союз и Франция должны внести решающий вклад в налаживание плодотворного сотрудничества всей Европы, к которому они будут стремиться приобщить все европейские страны.
Обсуждались также другие конкретные международные проблемы. Полное совпадение взглядов обнаружилось по вопросу об американском вмешательстве во Вьетнаме. Проблема разоружения, роль ООН также рассматривались в духе согласия. Особенно широко и детально согласовывались советско-французские отношения с точки зрения политики, экономики и культуры. По всем линиям утвердили программу расширения этих отношений. Решено было создать постоянную советско-французскую комиссию, проводить регулярные политические консультации. Стороны договорились установить линию прямой связи между Кремлем и Елисейским дворцом. В целом московские переговоры 1966 года явились фундаментальным вкладом в развитие франко-советского согласия.
