Скорее всего, вся эта история с демонстративным уходом и последующими резкими заявлениями была домашней заготовкой Хасбулатова, имевшей целью если и не сорвать работу совещания (таких шансов было мало), то вызвать скандал и снова обострить отношения с президентом. Эта цель была достигнута.
Именно так — как «продуманную попытку провокации», — расценил действия спикера и Ельцин. При этом, однако, он заметил, что Хасбулатову и его сторонникам сорвать совещание не удалось.
Многие тогда отмечали, что спикеру на своей шкуре довелось испытать то, что испытывают депутаты, которых он, ведя заседания ВС и Съезда, лишает слова.
— Вы сами знаете, как Хасбулатов жесток по отношению к тем, кто выходит на парламентскую трибуну вопреки порядку и его, Хасбулатова, воле, — сказал по этому поводу Сергей Филатов.
После скандала
Весть о том, что Хасбулатову не дали слова на Конституционном совещании, привела в сильное возбуждение радикальную оппозицию, в частности участников 25-тысячного митинга на Лубянской площади, организованного Фронтом национального спасения. Лидер этой организации Илья Константинов призвал собравшихся готовиться «к жестокой, может быть и смертельной, борьбе». А пламенный революционер Анпилов заявил, что любые попытки парафирования ельцинской конституции «будут восприниматься оппозицией как антинародный переворот, и все, кто на это пойдет, будут уничтожаться нами всеми доступными способами».
Как вам это нравится — «уничтожаться всеми доступными способами»? Всеми видами оружия, что ли? После эти люди на всех перекрестках будут кричать как о неслыханном варварстве о «расстреле парламента» из танков.
Более ста участников Конституционного совещания подписали заявление об отказе участвовать в его дальнейшей работе. Среди подписавших были главы республиканских и областных Советов, представители различных партий. Свое решение они мотивировали недемократичным, по их мнению, характером Конституционного совещания.
Впрочем, позднее многие из «отказников» потихоньку вернулись в зал заседаний…
Оптимизм сменяется скептицизмом
По ходу работы Конституционного совещания взгляд на его перспективы постепенно менялся. Сдержанный оптимизм все больше уступал место скептицизму.
Вот какие комментарии западная пресса публиковала перед открытием совещания. Английская «Файнэншл Таймс»:
«На повестке дня — проект конституции, разработанный президентом Ельциным, который дает ему большие властные полномочия, четко обрисовывает функции правительства и сводит задачу парламента к законодательной деятельности. Этот документ был подготовлен для того, чтобы поставить заслон на пути хаоса, вызванного конституцией миновавшей советской эры, называющей Съезд народных депутатов «высшим органом государственной власти» и позволяющей ему мешать попыткам правительства проводить рыночные реформы».
Немецкая «Вельт»:
«После успеха на апрельском референдуме президент не хочет более, чтобы его действия сковывались принятой еще в советское время Конституцией и Съездом народных депутатов».
Канадская «Глоб энд Мэйл»:
«Предложенный президентом проект конституции устранит нынешнюю парламентскую структуру, при которой консерваторы, избранные в советскую эру, сделали все возможное для саботажа программы реформ… Можно ожидать, что в конечном счете 700 делегатов из 88 республик и регионов, а также от ведущих общественных и политических организаций одобрят новую конституцию, которая усилит власть президента и позволит ему выиграть борьбу с парламентом, в котором преобладают консерваторы».
Однако после нескольких дней работы совещания тон комментариев, повторяю, изменился. Появились сомнения, что Ельцину удастся принять новую конституцию ускоренными темпами.
Французская «Монд»:
«Судя по всему, Ельцин отказался от идеи ускорения процесса принятия Основного закона… Противники президента делают ставку на затягивание конституционных споров. Они рассчитывают на ухудшение экономического положения в стране… Это может изменить соотношение сил. В любом случае, кавалерийский наскок на накопившиеся проблемы, ожидавшийся после референдума, обернулся позиционной войной, в которой оппозиция намерена до последнего защищать свои окопы».
«Вашингтон Пост»:
«Далеко не очевидно, что в конце этого совещания появится документ, который будет действовать так же долго, как конституция США, или вообще появится какой-либо документ. Частично это связано с тем, что совещание представляет собой огромное и потенциально неуправляемое собрание представителей местных и национальных властей, политических партий, социальных групп, парламента, профсоюзов, молодежных организаций и промышленных предприятий. Все они представляют интересы, которые противоречат друг другу».
В самом деле, не очень ясно было, по какому принципу подбирался состав участников Конституционного совещания. Он напоминал известную формулу «каждой твари — по паре». Соответственно, это сразу же дало оппозиции дополнительный повод для критики ельцинского мероприятия. В число участников вошли 18 республиканских президентов и председателей совминов, 16 председателей парламентов, 66 глав администраций, 65 председателей краевых и областных Советов, 95 народных депутатов и членов Конституционной комиссии. Что касается представителей политических и общественных организаций, промышленных и предпринимательских союзов, то здесь преобладали посланцы демократических организаций. Помимо прочего, так получилось еще и потому, что ряд оппозиционных партий и движений отказались участвовать в совещании. В списке общественных организаций, приглашенных на совещание, оказалось также большое число всевозможных фондов и комитетов, поддерживающих реформы…
Хотя большинство на Конституционном совещании составляли сторонники президента, подготовка проекта Основного закона, который бы всех устраивал, оказалась делом нелегким. Самыми трудными стали три вопроса — о разграничении полномочий между представительной и исполнительной властью, между центром и регионами, а также вопрос о равенстве (или неравенстве) субъектов Федерации. Последние, чувствуя себя хозяевами положения, — без них никакую конституцию не примут, — требовали больше самостоятельности. Представители краев и областей настаивали на том, что все субъекты Федерации должны обладать равными правами. Республики, наоборот, противились этому…
