появление нераскрытых вопросов, можешь после каждой книги заключить, что знаешь меньше. Третья даёт вопросов столько, что нужна четвёртая, а пятая ставит на место все предыдущие и ждёт шестую. Нельзя быть человеком одной книги. Мир не прост. Читать, менять прошлое и читать снова. Пока в прошлом не наступит порядок и не окажется, что вся эта информация вела тебя к сегодняшнему решению. И у тебя тысяча слов на каждый вопрос и тысяча вопросов на каждую книгу. А книги всё приходят, прошлое растягивается и насыщается. Никакой выскочка из настоящего, поражённый одной своей находкой, одной идеей, не раскачает твой мир. Ты – человек тысячи книг. С тобой непросто. Все эти множества книг меняют прошлое. Сейчас читаю одновременно «Конец света, моя любовь» и «Планета муравьёв». Первая – точный пересказ 2000-х словами девушки-подростка, меняет мои воспоминания об этом времени, моё знание Питера и отношение к субкультурам. Вторая – напыщенная собственной значимостью автора история о наших соседях, о муравьях, с их деспотичным матриархатом. Меняет моё прошлое, мою память о том, как наблюдал за насекомыми в детстве, пытался мешать им доминировать на Земле. Обе книги нравятся мне одинаково и очень интересны. Мы ничему не сможем научиться у муравьёв в плане морали, поскольку они беспощадны к своим и чужим. Они не эвакуируют детей из соседней страны и не обменивают пленных. Только смерть несут приказы королевы. Мы ничему не научимся у бестолковой молодёжи и прошлого, потому что мы уже немолоды творить такое. Нет в помине таких субкультур, нет такого Питера больше, отличится молодёжь теперь может только в онлайн войне и офлайн спецоперации. Всё моё прошлое знание о людях и муравьях медленно меняется переворотом страниц. Ах, какие жестокие эти…* * *
Какая-никакая, а весна. Принесла за собой обострение рабочих процессов, из которых за мной остаются командировки в регионы для проведения встреч с врачами, руководителями, а чаще выступления для врачей по запросам нашего бизнеса. И снова «Победа», с её имбецильной озвучкой правил поведения в салоне. Как если бы Нагиев языком Ерофеева объяснял, как себя вести в театре. Хуже только информационный перегруз, что сопровождает посадку и полёт в «Аэрофлоте». Снова гостиница с непременным сувенирным воровством пакетиков чая и одноразовых тапочек для дочкиного репетитора. Снова таксист из местных с историей как всё было до того как всё стало не так. Один и тот же мужичок откровенно разговаривал и встречая меня из Москвы, и провожая обратно. И узнал я всю правду-переправду. Раньше было, где гулять в Городе-куда-я-прилетел, были пляжи на реке-свияге, был «песочный» для городских пижонов, и был «зелёный», для парней своих да простых, из пригорода города. Висел на «зелёном» пляже плакат всё детство и юность таксиста о злых бактериях в воде. Но ни разу он не заразился ничем в те времена, когда тогда, ныряя хлебал по три литра воды. Сейчас совсем другие дела, немного искупаешься и понос. Люди на пляж ходили хорошие, воздухом дышали, коляски выгуливали, было время доброе. Особенно доброе оно было в 1971, когда мой водитель окончил школу и всё ему было по плечу да по колено. Сейчас проезжаем по мосту и смотрим на замерзшую широкую реку с островом. На самом берегу, ступая почти одной ногой в воду растут у реки дома в 15, 17 и 24 этажа. На месте пляжа «зелёного» раскидал светящиеся корпуса «Ашан», на месте пляжа «песочного» и вовсе закрытые клубные дома куда ни такси, ни скорую, ни пожарных не пропускают. Люди из дальнего подъезда не успевают подойти к шлагбауму в такси до того, как у них включается счётчик ожидания клиента. Доходят и брешутся с таксистом, так как СМС уведомляет их по пути из закрытой территории о том, что стоимость поездки возросла. Так и едут, бранятся с невиновным водителем «соляриса». Сами загородили дома, сами страдают. Говорит мой водитель, что недавно скорую не пропустили, охранник не открыл, работа у него такая – не открывать. И негде теперь гулять, и нырять, дышать из коляски детям и проводить пикники юношам. Не стало в жизни свиягских пляжей и зелени, отражаются в мутной воде только пластиковые окна тех, кому не хватило денег на квартиру с видом на Волгу. Вот и бесятся они, чертят шинами и ногами следы на бывших пляжах, травятся водой. А сколько рыбы было в 1971-м! Тут нас подрезал любитель громкой музыки на «Приоре» и разговор, как игла у пластинки соскочил на гараж. Для другой машины, в далёком далеке живёт за Волгой гараж. Не большой, не малый, об одном этаже, но вместительный, как тайга. Стоит в гараже Другая Машина. На той работать нельзя, на ней можно ездить на дачу. Поход в гараж всегда приключение. Бывает придёшь по делу, ненадолго, скажем подготовить Другую Машину после зимы к дачному сезону. Самый благородный повод выйти из дома и через весь город, через реку-свиягу ехать в гараж. Но на месте оказывается, что существуют соседи по гаражу, которые только и ждут таксиста и ставят перед ним непростые жизненные задачи. Начинается сказка-быль. В каждом гараже поблизости ждёт трудность, но и приятное чувство преодоления. Соседи сговариваются заранее, чтобы сорвать подготовку Другой Машины к выезду и в итоге весь день уходит не на то. Приходится в следующие выходные снова ехать в Далеко в гараж и часто снова решать не свои проблемы. А поскольку ездить пьяным не разрешено, то случается и заночевать. Хитрые соседи по гаражу ломают все планы водителя такси и даже доходит до того, что он забывает своей хозяйке на обратном пути купить масло в «Гулливере», о котором ему было наказано с утра. От щедрости своей, в дни когда не забывает, таксист покупает ещё и сахар. Удивительным кажется ему не то, что сахар не такой сладкий, как в 1971, а то, что у дома в разных магазинах стоит он по-разному. Там, где удобно покупать – 88 рублей, а там, где проходя мимо витрины он вспоминает про масло – 95 рублей за килограмм. И хоть нужно ему всего-то 2 кг в полгода, а можно даже и рафинад кубиками, шофёра это непотребство огорчает. Хронически он покупает по большей цене и сразу же наталкивается на меньшую. В крайнем случае на следующий день. Я слушаю и еду, меня везут через мосты, над ямами дорог, мимо ям тротуаров. Дома высокие как в Москве у меня на глазах доедают парки у реки. Прихватывают наклоняясь кусок ивы и откусывают.
