Вместе с тем, Николай I, требовавший соблюдения всех тонкостей церемониала при дворе, поскольку это укрепляло престиж империи, мог жестко потребовать от подданных отказа от проявления «церемониального рвения» в повседневной жизни. У него было четкое представление о том, где можно и должно следовать букве церемониала, а где этим стоит пренебречь, следуя здравому смыслу и пользе дела. В 1828 г. на законодательном уровне было предписано, чтобы «во время путешествия его императорского величества никто из военных, гражданских и полицейских чиновников не встречал и не провожал его величества без особого на то высочайшего повеления». При этом позволялись «обыкновенные встречи… только в одних квартирах городов, где его величество останавливается»82.
Неким поворотным моментом, разделившим публичную и частную жизнь российских монархов, стали события лета 1880 г. После смерти в мае месяце Марии Александровны император Александр II уже в июле женился на своей многолетней любовнице Екатерине Долгорукой. Это стало серьезным нарушением всех норм морали высшего света. И с этого момента блеск и пышность российского императорского двора, органично сочетавшего в своих церемониях семейную и публичную жизнь российских монархов, начали уходить в прошлое.
При Александре III вся палитра придворных церемоний с их помпезностью и роскошью сохранялась, но то была уже лишь пустая оболочка, поскольку свою семейную жизнь монарх решительно отделил от общественной и свел к необходимым придворным церемониалам, связанным с крещениями, присягами, свадьбами и похоронами. И только обаяние императрицы Марии Федоровны, страстно любившей балы и приемы, придавало жизни императорского двора некую теплоту.
При Николае II, отягощенном семейными проблемами, которые он и его жена решительно не желали выставлять напоказ, придворная жизнь постепенно замерла, а пышный церемониал стал бледной тенью отжившего прошлого.
Дворцовый церемониал во всех его проявлениях был подробно прописан и задокументирован. При этом соответствующие документы периодически корректировались в соответствии с духом времени и сценарием власти очередного монарха. Главным регламентирующим документом являлось «Положение о выходах при высочайшем дворе, о входе за кавалергардов, о представлении их императорским величествам, о приглашениях на балы и другие при дворе собрания и о старшинстве придворных чинов и званий». Это «Положение» было утверждено 13 апреля 1858 г., затем изменено в 1899 г. и вновь утверждено в новой редакции 20 августа 1908 г.83
Важной частью придворного церемониала являлись приемы. Безусловно, существовал строгий порядок их проведения. Однако периодически проходили приемы, которые выбивались из этой бесконечной стандартной череды, и они надолго оставались в памяти современников, их описания сохранялись в дневниковых записях и мемуарах.
Как правило, такие приемы были связаны с событиями не рядового характера и выходили на международный уровень. К их числу можно отнести приезд в Россию в августе 1868 г. родителей цесаревны Марии Федоровны. Поскольку императорский двор в это время традиционно находился в Петергофе, то прием был организован «по-семейному».
Праздник решили устроить в парке Александрия близ Коттеджа. Оформлением занимался близкий ко двору цесаревича художник Боголюбов. Поскольку на этом «пасторальном» приеме должно было присутствовать много гостей, а помещения Коттеджа носили камерный характер, то было решено пристроить к южному фасаду Коттеджа большой временный зал, обтянув парусиной деревянный каркас. Внутреннее пространство временного павильона украсили флагами Дании и России, вдоль стен расставили кадки с тропическими растениями, а расположенную в глубине сцену убрали цветами. Для защиты теплолюбивых растений от прохладных северных августовских ночей пришлось расположить рядом с ними котлы, в которых постоянно горел спирт84. Прием удался, гости и хозяева были довольны.
Под выходами имелись в виду торжественные шествия по залам Зимнего дворца по маршруту, определявшемуся целью выхода, – например, в дворцовую церковь, по случаю какого-либо церковного праздника. Все роли для участников этих мероприятий были расписаны детально, как и маршрут движения по парадным дворцовым залам. Так, во время больших выходов в Зимнем дворце процессия следовала через парадные залы: Концертный, Николаевский, Аванзал, Фельдмаршальский, Петровский, Гербовый, Пикетный.
Были четко расписаны по залам Зимнего дворца и диспозиции всех, имевших право присутствовать при выходах. Еще в январе 1834 г. системным и пунктуальным Николаем I было подписано «Расписание о том, в каких комнатах Зимнего дворца, каких войск гг. генералы, штаб– и обер-офицеры должны находиться при высочайших выходах с половины государя императора». Например, в Большом Аванзале по правую сторону выстраивались генералы и флигель-адъютанты, старшие офицеры Генерального штаба, «старых» лейб-гвардейских полков (Преображенского, Семеновского, Кавалергардского ее величества, Конного, Кирасирского). По левую сторону – морские, приезжие и не состоящие в полках генералы. В Белом зале по правой стороне выстраивались все гражданские чины, не имеющие входа за кавалергардов, и отставные чиновники, по левой стороне – городские дамы85.
Члены императорской фамилии с коронованной четой во главе выстраивались в строгом порядке, определявшемся очередностью родства. Придворные также выстраивались по залам, при этом имели значение их титул и должностное положение.
Следует подчеркнуть, что иерархия старшинства среди Романовых была незыблемой, и к малейшим ее нарушениям, вольным или невольным, члены императорской фамилии относились очень ревниво. Нарушения, даже самые пустяковые, жестко пресекались заинтересованной стороной. Один из сановников упоминал, как во время встречи великокняжеского окружения Александра III (4 августа 1890 г.) он, подавая букеты великим княгиням, сбился «в их старшинстве», что немедленно вызвало «замечание Марии Павловны, что я ее больше знать не хочу»86. Это была, конечно, шутка, но с весьма серьезным подтекстом…
Парадные большие выходы были для участников своеобразной работой с ее профессиональными издержками и определенным цинизмом. Один из мемуаристов писал, как при подготовке большого выхода члены императорской фамилии собирались в Малахитовой гостиной «за кавалергардами» и «весело болтали, покуда не наступал момент надеть маску торжественности. Затем процессия выстраивалась…»87.
