Но бывали и большие выходы, которые оставляли серьезный след в мемуарной литературе. На эти исторические мероприятия собирались буквально все, кто был допущен в императорский дворец. К числу таких событий можно отнести большой выход, состоявшийся 4 апреля 1866 г. В этот день у Летнего сада на Александра II произошло первое покушение, положившее начало эре политического террора в России. В 7.30 вечера в Зимнем дворце состоялся колоссальный по числу присутствовавших большой выход их величеств из Золотой гостиной в Большую церковь дворца94.
Однако подобные события становились редки. В этом столетии, когда начали понимать, что время и влиятельные связи – это деньги, большие дворцовые выходы стали использоваться как место, где можно накоротке обсудить и решить важные вопросы в нужном кругу. На таких выходах можно было встретить многих чиновников, в кабинеты которых в обычном порядке попасть считалось делом затруднительным. Да и сама обстановка императорской резиденции располагала к нестандартному решению вопросов.
В начале XX в. при Николае II парадные дворцовые церемонии постепенно свелись к минимуму. Во многом это было связано с личными особенностями императрицы Александры Федоровны, которая морально и физически тяжело переносила многочасовые пышные и тягучие дворцовые действа. Можно сказать, что она в какой-то степени оказалась для них профессионально непригодна. Конечно, это не способствовало ее популярности в глазах высшего света, поскольку для многих сановников и их жен именно в дворцовых церемониях и заключался смысл жизни, которого императрица их лишила. Кроме того, в условиях начавшейся в 1914 г. войны пышность приемов и выходов была умерена по понятным причинам. Страна вела тяжелую войну, и попросту неуместно было устраивать торжественные дворцовые представления.
Всё это фиксировали прилежные современники. Посол Франции в России М. Палеолог писал (21 ноября 1914 г.): «Александровский дворец предстает передо мной в самом будничном виде: церемониал сведен к минимуму. Мою свиту составляют только Евреинов, камер-фурьер в обыкновенной форме и скороход в живописном костюме времен императрицы Елизаветы, в шапочке, украшенной красными, черными и желтыми перьями»95. Через несколько месяцев (3 марта 1915 г.) – новая встреча с семьей царя: «Без десяти минут час граф Бенкендорф, обер-гофмаршал двора, вводит нас к его величеству, в одну из маленьких гостиных царскосельского дворца; император выказывает себя, по своему обычаю, простым и радушным… тотчас же входят императрица, четыре молодые княжны и цесаревич с обер-гофмейстриной Нарышкиной. Несколько слов представления – и все идут к столу»96.
Можно упомянуть, что помимо парадных выходов существовали и парадные выезды: 6 августа, в день Преображения Господня, – в Преображенский собор; 30 августа, в день праздника ордена святого Александра Невского, – в Александро-Невскую лавру; для встречи невест высочайших особ; на освящение храмов; на смотр войск и военные праздники в столице. Придворным церемониям было несть числа…
В числе традиционных дворцовых церемоний важное место занимал праздник Крещения Господня. О важности данного мероприятия говорит то, что на него придворным и сановникам необходимо было являться в парадной форме.
Один из подъездов Зимнего дворца, который официально именовался Посольским, получил со временем название Иорданского, поскольку именно из него начиналось торжественное шествие к Иордани, вырезанной во льду Невы. Будет кстати упомянуть, что Петр I получил простуду, окончательно подкосившую его, именно во время этой церемонии в январе 1725 г.
Барон Корф писал: «При Александре I всегда бывал, несмотря на степень мороза, большой парад с пушечной стрельбой и беглым ружейным огнем при погружении креста в Иордань, которая устраивалась на Неве против посланнического подъезда. При Николае I сохранилось только последнее, то есть Иордань с выходом двора на Неву, а парад заменен сбором военно-учебных заведений и небольшого отряда войск внутри дворца»97. Такая перемена была связана с тем, что во время столь долгого действа в войсках, стоявших неподвижно, случалось много обморожений.
Иордань перед Зимним дворцом
В 1842 г. император Николай Павлович приказал возобновить в день Крещения Господня прежний обычай и стал собирать к церемонии войска. Однако это делалось, если было теплее пяти градусов мороза. Но в январе, при суровых зимах, такие теплые дни были редкостью, так что и церемония Иордани с войсками также была редкостью. А если таковая и случалась, то в обязательном порядке отмечалась мемуаристами. Например, в январе 1851 г. выход на Иордань состоялся «по образцу до 1819 г.», поскольку мороз был всего в два градуса.
Николай II ежегодно фиксировал в дневнике свое участие в церемонии у Иордани на льду Невы. Во время революции 1905–1907 гг. в целях обеспечения безопасности императора действо церемонии было перенесено на пруды охраняемого Царскосельского парка. В январе 1906 г. Николай II записал: «Обошел войска в Церковном зале, и затем пошли к обедне. В 12 ч. началось шествие к Иордани, которая была устроена у Грота на озере. Погода стояла чудная, тихая и солнечная. Участвовали военно-учебные заведения и Царскосельский гарнизон». После того как была подавлена революция и покончено с политическим террором, церемонию вернули на традиционное место – на лед Невы. 6 января 1913 г. Николай II, «окончив утренние бумаги», выехал в Петербург: «Крещенский выход был по-прежнему, но только без дам. На Неве было совсем не холодно, несмотря на 7 градусов мороза».
Представления императорам
Представления российским императорам имели свои давние традиции. Поводы для представлений были самые различные. Это могли быть назначение на значимую должность и уход с должности; получение воинского звания и награждение орденом; приезд из-за границы и отъезд за нее. Документы четко регулировали как процедуру представления, так и круг тех, кто имел право быть представленным венценосцам. Согласно высочайше утвержденному «Положению»98 имели возможность быть представленными прежде всего придворные чины «обоего пола». Кроме того, в этот круг входили: военные и гражданские чины первых четырех классов; полковники, командующие отдельными гвардейскими частями; супруги, вдовы и дочери особ первых четырех классов; супруги лиц, состоящих в звании камергеров и камер-юнкеров; супруги церемониймейстеров; дамы, бывшие фрейлинами, «каких бы чинов мужья их ни были, когда получат на это, по особым их просьбам, разрешение»; супруги флигель-адъютантов и адъютантов их императорских высочеств; супруги полковников лейб-гвардии; супруги и дочери губернских предводителей дворянства, приезжающие в Петербург, «хотя бы мужья и отцы их были чином ниже IV класса, ибо они, состоя в означенном звании, пользуются сим чином зауряд»99. Таким образом, круг имевших право на представление императорам был довольно широк.
