телевидении оказалось здорово снова получить возможность играть вживую. Это было очень приятно. Внутренне я понимал, что не собираюсь заниматься тем, что люди могли бы воспринять как классическую манеру Джонни Роттена, – стоять там и ухмыляться, превращаясь в карикатуру на самого себя. Я хотел показать, что у песен есть и другой уровень – водевиль, злой бурлеск, британский мюзик-холл – очень даже социальная песня рабочего класса, штука, которую можно исполнить всем вместе и где ты можешь говорить дерзкие, вызывающие вещи, но с улыбкой, а не с рычанием.
Мы, «Пистолз», реально нашли друг друга на сцене, и мы попали точно в цель – настоящие «Пистолз», собрались вместе, чтобы насладиться моментом. И дело тут вовсе не в деньгах, вот какая штука. Там не было все достаточно устроено, чтобы речь шла только о них. Моя фишка заключалась в том, чтобы играть с толпой и добиться, чтобы все отлично провели время. Я всегда готов повеселиться – об этом нельзя забывать.
Играть перед уходящими вверх рядами зрительного зала Брикстонской академии все равно как играть перед Северной трибуной на Хайбери. Всю толпу сильно качало, как во время футбольного матча на трибунах стадиона, – поднятые в воздух руки и очень много цвета. Настоящая фантастика, видеть, как группы из сотен людей раскачивало в одну сторону, а еще тысячу – в другую. Эта вихрящаяся толпа выглядела довольно впечатляюще. А какой стоял рев – просто восхитительно. Я никогда не видел, чтобы английская публика так себя вела. Смотреть на это – сплошная радость.
Вспоминая ранние дни «Пистолз», все, что можно было услышать, – чей-то крик: «Валите!» – и только представьте себе, какой путь мы прошли от того – к этому. Если смотреть на происходящее под моим углом зрения, стоя на сцене, – выглядело все это великолепно, вот твоя настоящая награда за все взлеты и падения «Пистолз». Дело не в деньгах – это удовольствие от того, что ты написал песни, а затем исполнил их и воочию увидел, что сами зрители стали столь важными участниками процесса, частью этих песен.
Так что стоило вернуться и продраться через все эти проблемы с «Пистолз», чтобы реально использовать то, что можно было бы истолковать как негативную энергию, в позитивном ключе.
К сожалению, сложности начались, когда в расписании гастролей появились простои в ожидании новых предложений. До следующей серии концертов, запланированных на лето 2008 г., оставалось шесть месяцев, что убило атмосферу. Поножовщина и забрасывание сцены всякой дрянью стали обычным развлечением. Я совсем не против оскорблений, я вполне ими доволен, но я не потерплю лжи. Если кто-то говорит, будто я не появляюсь на репетициях, и публикует это в газетной статье, я готов вцепиться ему в глотку. Такие проблемы реально меня беспокоят.
Летом у нас начались концерты повсюду – в Вегасе, по всей Европе, в Японии и снова в Европе. Мы назвали это туром комбайнеров. На обложке сингла «Pretty Vacant» было изображено два автобуса с надписями «Никуда» и «Скука». Так почему бы не считать их двумя комбайнами, которые перемалывают пшеницу, отделяя зерна от плевел?
В самом начале мы стали хедлайнерами Фестиваля на острове Уайт [416], что было настоящим вызовом. Промоутер Джон Гиддингс так нам и пообещал: «Все будет как надо – вы наконец-то добрались до большого успеха». На репетициях за неделю до этого мы возились с идеей начать сет с кантри-версии «Pretty Vacant», которая, на мой взгляд, должна была стать восхитительной затравкой для зрителей – и в конечном счете их ублажить. Но в тот вечер на сцене Стив Джонс и группа не справились с песней должным образом и в конце концов оставили меня на мели, как клоуна на родео.
Это был очень хороший концерт, но очень странная публика. Мне казалось, что мы играем для стариков на Брайтонском причале, потому что все сидели в шезлонгах и шляпах с широкими полями. С тех пор меня убеждали, будто людям понравилось, но они не кричали и не улюлюкали потому, что были слишком ошеломлены нами!
Другие концерты проходили более шумно. В Греции у нас выступали на разогреве New York Dolls, и во время концерта группа так называемых анархистов – а лучше назвать их «полными мудаками» – пробежала сквозь собравшуюся толпу, все в мотоциклетных шлемах, распыляя слезоточивый газ, размахивали бейсбольными битами и выбивали дерьмо из всех, кто был у них на пути. «Вот что для вас анархия, да?» Так что скажу прямо сейчас, я не анархист, потому что видел слишком много подобного рода неправильных акций. Обычно это просто избалованные детки из среднего класса с лозунгами типа «Мясо – это убийство» [417]. Они наносят вред совсем не тем людям. Издевательства и жестокость – этого я не могу допустить.
Как бы то ни было, позже мне в голову попала запущенная кем-то ракета, и я заполучил большой порез на лбу. Рэмбо понравилось – он сказал, что выглядело очень красочно. Наши правила таковы: на сцене нет никого, кроме группы или нашей технической команды, и тут внезапно в поле моего зрения появляется семиметровый шест с мокрой губкой на конце. Я не знаю, чем пропитана была эта губка, похоже на жир. Кто-то крикнул: «Нет, это Dettol!» Поэтому я раскинул руки в стороны, будто меня распинали, и позволил себя обтереть, как Христа. Это было издевательством над всем происходящим, при самом активном участии зрителей. Толпа это поняла, но группа, к сожалению, нет. Некоторые из них принялись бормотать: «Надо съебывать, сейчас начнется порево…» Я типа такой: «Да никуда я не пойду!»
Проблема с этим туром заключалась в том, что он длился слишком долго, долго до такой степени, что мы устали и нас тошнило друг от друга. Если чего хорошего из этого и вышло, так это мое абсолютно серьезное умозаключение: «Больше никогда!» На самом деле я всегда говорю «никогда не говори “никогда”», но я самым искренним образом чувствую, что просто больше не принадлежу к этой группе. Я мог бы принять участие в единичном мероприятии, но, конечно, не собираюсь с ними гастролировать и не напишу новых песен, в чем, по сути, заключался бы единственный смысл продолжения этой истории. При любой возможности написать новую песню я уже не думаю о «Пистолз». Sex Pistols были исторически очень точны, у них нельзя этого отнять. Поистине великолепное достижение. Я хочу, чтобы они запомнились именно так. Не хочу появления чего-то подобного Never Mind The Bollocks-2, потому что это все испортит.
Ближе к концу тура состоялся последний потрясающий концерт в Лондоне в зале
