Он обещал. Так же, как он вдруг добывал кому-то квартиру. Обивал пороги, кланялся начальству, давал какие-то бесконечные шефские концерты. Естественно, за просто так! Чтобы людям было приятно, чтобы какой-то начальник намекнул: вот если вы сделаете и у нас будет концерт, тогда мы, может быть, как-то рассмотрим. Я не обещаю, но… И все-таки к вечеру он приезжал, играя в этот день «Гамлета», и звонил от администратора из кабинета, и говорил другу: «Ты там рядом… Есть у тебя стул?!» Тот спрашивал: «А что такое?!» – «Вот, возьми стул и сядь, а то упадешь, если услышишь. Я достал тебе квартиру. Завтра утром – в такой-то кабинет по такому-то адресу к такому-то человеку».
Не знал «друг» Золотухин не только о настоящих друзьях, но и о том, что у Высоцкого была первая жена – Иза, о том, что последние годы Высоцкий был очень болен, и о многом, многом другом, о чем другие знали: и тот же «Ванька» – Иван Бортник, и Сева Абдулов, и Туманов, и Шемякин… Не пользовался доверием у Высоцкого его «анкетный друг».
Дневник, 20 сентября 1980 года: «Боже мой, я даже не знал, какая страсть гибельная, болезнь, вернее, неизлечимая опутала его – наркомания… Вот оно что, оказывается. Ксюша – что это за девица? Любил он ее, оказывается, и два года жизни ей отдал… Ничего не знал… Ничего… Совершенно далек я оказался в последние годы от него…»
Хорошо, что есть люди, которые могут развеять сомнения о «знаниях» и «незнаниях»… В 91-м году Л. Абрамова дарит Золотухину книгу «Факты его биографии» с автографом: «Родному моему Валерию Сергеевичу – все-все ты про меня знаешь, и про Володю все знаешь лучше всех, – с любовью, благодарностью и восхищением. Люся. 18.10.91». Такие слова окрыляют: можно отбросить сомнения, продолжать делать новые дневниковые записи, корректировать старые…
В 1999 году вышла следующая не менее скандальная книга Золотухина «На плахе Таганки». Стиль тот же – дневниковые записи. Но если в первой книге изложение идет больше как бы от себя, то здесь подача «интересного материала» другая: не сам придумал, а кто-то сказал – в виде версий и слухов… Прямо по Высоцкому: «Ходят слухи тут и там…» И читатель дневников узнает не только о том, что «развязал Высоцкий» или «запил Высоцкий», но и много «интересного» из жизни знаменитых и гениальных, например, о «неприязни к Вознесенскому со стороны толпы»; «облажался Этуш. Жалко его даже»; а Н. Дупак – «недалекий, но славный», и «вор – мебель из театра увез себе на дачу»; Андрей Тарковский ненавидел Кончаловского и был в интимных отношениях с М. Тереховой, за это получил канделябром по голове от жены Ларисы; а Любимов украл в институте рефлексотерапии льняную простыню, потому что, когда он уходил от Целиковской к молодой жене, она его бельем постельным не снабдила, и еще – «Любимов был агентом КГБ, и все притеснения были игрой…»…
Скольких людей в дерьме вывалял! Сколько чужого белья прополоскал! Забыл летописец, что никогда еще грязное белье, которое стирают при всем честном народе, не становилось чистым. Грязная пена имеет тенденцию разбрызгиваться и забрызгивать даже тех, кто этого не хотел бы. И себя самого тоже.
В. Золотухин: «Они не читают моих книг, боясь встретить негативные заметки о себе. Думаю, правильно делают, что не читают. По крайней мере, наши отношения доброжелательны, интеллигентны».
Из интервью с А. Демидовой.
Корр.: Не так давно В. Золотухин выпустил свои скандальные дневники «На плахе Таганки». Меня потряс в них пример чудовищной интриги: одна знаменитая таганская актриса по ходу спектакля должна была влить вам в ухо воду, и якобы на один спектакль она принесла водичку, которой омывали покойника! Неужели правда, что вас пытались отравить?
А.Д.: Я бы не хотела комментировать книгу Золотухина. Это факт его биографии, он волен распоряжаться своей судьбой, как он хочет, и писать, что он хочет.
Изданием этой книги Золотухин сам себя напугал: “«На плахе Таганки» – это помойная куча, которая засрет мой светлый облик и, может, гибель принесет – гражданскую и физическую. Всю ночь думал, что будет со мной после прочтения оными некоторых страниц «На плахе…» Сжечь тираж? Лучше утонуть? Или опять русское: авось пронесет?! Авось выживу?!”.
Автора дневников пытается защитить актриса Театра на Таганке и новая спутница жизни (при неоформленном разводе с предыдущей женой Тамарой) Ирина Линдт: «После его дневниковых откровений говорили: он плохой. Но все, что у него плохого, оно присуще почти всем людям, просто Золотухин об этом говорит, а другие нет. А то, что в нем хорошего, присуще далеко не каждому. Таких людей очень мало. С ним даже поссориться невозможно!»
А вот это: «поссориться невозможно» – достоинство или недостаток?!
Прав автор, что книгу его будут читать ради имени Высоцкого.
Из дневника: «В книжном магазине стоит огромный кирпич – «Дневники» Н. Д. Мордвинова. Перелистал, посмотрел. Кому это интересно? Кто его помнит? Кто знает? Зачем он писал?! В моем «кирпиче» нет-нет да и промелькнет имя Высоцкого, и уж ради этого «кирпич» мой какой-нибудь чудак купит для своей библиотеки. Будет искать дорогие имена… О Высоцком народ купит книгу тут же. Расхватают, будут рвать глотки друг другу…»
Характер и тон дневниковых записей Золотухина всецело зависел от настроения автора, внешних обстоятельств и трезвости организма в момент записей. Так, под влиянием усталости от надоевших вопросов на разных вечерах, посвященных Высоцкому, он пишет: «30.01.1982 г. Наделал ты мне хлопот, Владимир Семенович, назвав когда-то другом. Каждый день с тезисом одним и тем же: раз вы друг такого человека, не можете не ответить и т. д.» А вот запись через несколько лет: «23.10.1997 г. Володя! Владимир! Владимир Семенович! Спасибо тебе, что случился ты в судьбе моей, в жизни нашей… Вся моя жизнь после твоего ухода освещена твоим именем, тем, что много лет я был рядом с тобой, что выпала мне честь ругаться, соперничать и любить тебя…»
Очевидно, «беспристрастный» дневник зафиксировал это под впечатлением воспоминаний автора о подаренной Высоцким куртке, а может, хватил лишку и потеплел?
В 2000 году вышла книга В. Золотухина «Банька по-черному».
Интересные рассказы о родной деревне, о родителях, женах, детях и театре… и кошмарные сны с Высоцким: «Один сон является ко мне довольно часто. Прихожу в театр играть «Дом на набережной» и слышу вдруг по трансляции: идет «Гамлет», и Гамлета играет Гамлет? Но Гамлет мертв, я это знаю?! Я нес крышку гроба его. Я за нее ответственен был – у меня документ есть… В паузе мы встречаемся… Все тот же он… не умиравший никогда. Во взгляде моем он слышит вопрос, очевидно, – зачем он жив, – поэтому отвечает: «Это была ошибка… Я просто заснул, а вы поторопились… но я все слышал…» Боже мой, думаю, что он слышал? Что я наговорил, наделал после смерти? Он что, пришел спросить меня за это?»
