В раздаче «руководящих и направляющих» установок органам госбезопасности не отставали от центра, а, может, еще и больше усердствовали местные партийные руководители в союзных республиках, краях и областях.
В 1932 году «любимец партии» Киров на юбилейном собрании Ленинградского ГПУ в своем выступлении произнес кощунственное напутствие сотрудникам: «Надо прямо сказать, что ЧК — ГПУ — это орган, призванный карать, а если попросту изобразить это дело, не только карать, а карать по-настоящему, чтобы на том свете был заметен прирост населения благодаря деятельности нашего ГПУ».
В Москве с начала 1935 года, во времена партийного руководства Хрущева, отмечалась «невиданная убыль» коммунистов московской партийной организации из-за массовых судебных и внесудебных расправ над членами партии. Хрущевское правление на Украине (с января 1938 года) в республиканской партийной организации с первых месяцев его приезда отмечено волной усилившихся репрессий. При нем стали выкашивать авторитетных руководителей Украины, партийных и государственных работников различных рангов. Именно на 1938 год приходится рост числа арестов видных военачальников на Украине… В ту пору Хрущев жаловался: «Дорогой Иосиф Виссарионович, Украина ежемесячно посылает списки на 17–18 тысяч репрессированных, а Москва утверждает не более двух-трех тысяч. Прошу принять срочные меры. Любящий Вас Н. Хрущев». В Киеве я читал архивный доклад НКВД Украины в Москву о том, что настоящая борьба с «врагами народа» в республике началась лишь со времени приезда в республику в качестве секретаря ЦК Хрущева.
В марте 1938 года Хрущев вместе с командующим Киевским военным округом Семеном Тимошенко докладывает в Кремль об очередном разоблачении «врагов народа» в войсках округа: «вычищено» около трех тысяч, обновлены все командиры корпусов и дивизий, в результате «мощь военного округа возросла». Следом он рапортует об успехах в разоблачении «врагов народа» на селе: «за июнь-июль 1938 года перед уборкой урожая в сельскохозяйственных районах республики было арестовано свыше трех с половиной тысяч скрытых врагов народа, сочувствующих троцкистам и проводивших в колхозах антисоветскую пропаганду».
На ХIХ съезде Компартии Украины в июне 1938 года он заявлял о том, что состав Политбюро ЦК КПУ «оказался вражеским. Я думаю, что сейчас мы врагов доконаем на Украине». И это были не просто слова; в этом году были арестованы около 110 тысяч человек.
До хрущевских времен на Украине первый секретарь ЦК Компартии Станислав Косиор обвинил своего коллегу Павла Постышева в отступлении от генеральной линии партии при организации борьбы с врагами народа, заключавшемся якобы в укрывательстве враждебных элементов под предлогом «сохранения местных кадров». Из высказываний Косиора получалось, что местные кадры не следует беречь. Постышева лишили должности в ЦК КПУ и перевели в Куйбышевский (Самарский) обком партии. На новом месте он проявил большевистское рвение, объявил враждебным партийное руководство в области и 34 районах. Вскоре его арестуют, а Косиора переведут заместителем председателя правительства в Москву, где в начале 1939 года расстреляют как врага народа. В эти годы погибнут руководители партии и правительства Украины: Затонский, Хатаевич, Попов, Сухомин и многие другие. Председатель Совета министров Любченко вместе с женой покончат с собой, чтобы избежать ареста. Хрущев на очередном XVIII съезде ВКП(б) призывал с ненавистью относиться к таким лицам, как Любченко, Затонский, Хвиля, и «другой нечисти». «Это не люди, а отбросы человечества, проклятые трудящимися. С помощью таких врагов украинского народа фашисты пытаются закабалить цветущую советскую Украину», — заявлял он.
Советское руководство стало понимать, что разгул массовых репрессий не укреплял власть большевиков, как задумывалось, а грозил существенным ослаблением существующего строя. На этом съезде партии менялись ориентиры в деятельности органов государственной безопасности. Основные усилия должны были направляться «не во внутрь страны», а на борьбу с иностранными спецслужбами и их агентурой. Видимо, к руководству страны уже приходило ясное понимание, что в Европе разгорался пожар новой мировой войны, приближавшейся к нашим границам.
После того как убрали Ежова, быстро набирал силу Лаврентий Берия. Присланный в Киев его протеже, лейтенант госбезопасности Кобулов, «наводит порядок» и разоблачает «антисоветский заговор в НКВД УССР во главе с наркомом Успенским». Но и в дальнейшем репрессии на Украине имели место, в частности, в отношении военнопленных и интернированных польских граждан, некоторых слоев населения областей Западной Украины, вошедших перед войной в состав СССР.
О Берии написано множество исследований, в которых он предстает, с одной стороны, деспотом, жестким и покорным исполнителем репрессивной политики Сталина, а с другой — талантливым организатором атомного проекта, который пытался предстать демократическим реформатором. Некоторые историки исходят из того, что Берия виноват в проводимых репрессиях (он был заместителем Ежова), но не более чем остальные высшие партийные руководители — от Молотова, Маленкова до Хрущева.
25 ноября 1938 года Берия был назначен наркомом и начал опять-таки с чистки личного состава внутренних дел. В 1939 году из органов НКВД были уволены более семи тысяч сотрудников, каждый пятый действующий оперативный работник. С приходом в органы НКВД Берии была осуществлена операция по отмыванию политического руководства страны в причастности к террору 1937 года. Начались фабрикация кампании по «заговору в органах НКВД», физическая ликвидация многих сотрудников всех рангов, включая Ежова, по обвинению в измене Родине, шпионаже и, как бы между прочим, в проведении незаконных репрессий в целях дискредитации советской власти. Государственная власть стала списывать на «вражеское» руководство НКВД прежние грехи в проведении репрессивной политики. Берия предал суду многих сотрудников, обновил чекистский аппарат за счет приема на оперативную работу сотрудников из партийно-комсомольского актива. Изменился национальный состав руководящих работников: исчезли поляки, латыши, немцы, резко сократилось число оперативных сотрудников еврейской национальности и выходцев из непролетарских семей.
В ноябре 1938 года ЦК партии была осуждена политика массовых репрессий. Основная вина за них в партийных документах возлагалась на сотрудников НКВД и прокуратуры СССР как на главных исполнителей карательных акций.
10 января 1939 года Сталиным была подписана телеграмма о том, что применение физического воздействия при допросах политических заключенных допущено в практику НКВД в 1937 году с разрешения ЦК. Вместе с тем ЦК ВКП(б) считает, что физическое воздействие должно обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразо-ружившихся врагов народа, как «совершенно правильный и целесообразный метод». Какими являлись разрешенные ЦК меры физического воздействия, можно только догадываться со слов генерального прокурора СССР Руденко. Он как-то сказал, что не хочет расшифровывать допускаемые формы пыток, чтобы не унижать достоинство тех лиц, к которым они применялись. Если исходить из этого, то можно понять, почему композитор Д. Шостакович потерял сознание, когда прочел предсмертное письмо Мейерхольда с описанием применяемых к нему мер воздействия.
