В ноябре 1938 года ЦК партии была осуждена политика массовых репрессий. Основная вина за них в партийных документах возлагалась на сотрудников НКВД и прокуратуры СССР как на главных исполнителей карательных акций.
10 января 1939 года Сталиным была подписана телеграмма о том, что применение физического воздействия при допросах политических заключенных допущено в практику НКВД в 1937 году с разрешения ЦК. Вместе с тем ЦК ВКП(б) считает, что физическое воздействие должно обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразо-ружившихся врагов народа, как «совершенно правильный и целесообразный метод». Какими являлись разрешенные ЦК меры физического воздействия, можно только догадываться со слов генерального прокурора СССР Руденко. Он как-то сказал, что не хочет расшифровывать допускаемые формы пыток, чтобы не унижать достоинство тех лиц, к которым они применялись. Если исходить из этого, то можно понять, почему композитор Д. Шостакович потерял сознание, когда прочел предсмертное письмо Мейерхольда с описанием применяемых к нему мер воздействия.
После смерти Сталина Берия пытался изменить великодержавную национальную политику в отношении союзных республик. В июне 1953 года он подготовил для ЦК записку, в которой поднял «украинский вопрос», критиковал украинские партийные органы за слишком «жесткую позицию» по отношению к бандеровцам, банды которых в Западной Украине своими расправами над мирным населением сеяли ужас. В документе приводились данные, когда в западных областях Украины различным формам репрессий и наказаниям с 1944 по 1952 годы были подвергнуты около 500 тысяч человек, в том числе выслано за пределы УССР и определено на спецпоселение в отдаленные районы более 200 тысяч. Берия упоминал о чрезмерной русификации населения западных областей Украины, грубом отношении к местной национальной культуре. После смерти Сталина, по мнению историков, этим жестом он пытался обелить себя, снять ответственность за совершенные преступления прошлых лет. Но необходимо отдать должное, когда по предложению Берии 27 марта 1953 года указом Верховного совета было амнистировано 1 миллион 182 тысячи человек — половина находившихся тогда в местах заключения. Берию обвинили в дестабилизации обстановки в стране массовой амнистией, освобождением рецидивистов.
Заступился Ворошилов, который назвал амнистию полезной, поскольку выпущены были те, кто сидел за малозначительные преступления.
Знаменитый ученый Владимир Вернадский находился во время Великой Отечественной войны в казахстанских степях в соседнем с моим районе. Он так подводил итоги сталинских репрессий: «…в тюрьмах, ссылках казнены лучшие люди партии, делавшие революцию, и лучшие люди страны. Это сказалось очень ярко уже в первых столкновениях в Финляндской войне, сейчас с началом войны с Германией сказывается катастрофически».
На XX съезде Коммунистической партии СССР Хрущев обвинил в организации и проведении массовых репрессий Сталина, Берию и органы государственной безопасности. Умалчивалось то обстоятельство, что основная вина лежит на руководящих партийных инстанциях, их высших функционерах, откуда исходили руководящие и направляющие установки в области карательной политики.
При Хрущеве наступил период так называемой оттепели. Изменившаяся обстановка в стране стала примечательна ослаблением репрессивных методов государственного правления, требованиями соблюдения законодательства, развитием «коммунистической демократии и народовластия». Вместе с тем взамен тоталитаризма постепенно зарождался автократизм нового партийного вождя, стали подавляться любые попытки советских людей предъявлять экономические требования и иные претензии к властям, пресекались выступления рабочих, а также бывших депортированных народов.
За десятилетнее пребывание Хрущева у власти по статье Уголовного кодекса «антисоветская агитация и пропаганда» было арестовано в десять раз больше советских граждан, чем за последующие двадцать лет руководства Андроповым сначала в качестве главы КГБ, затем Союза (при Хрущеве — 4676 арестованных, при Андропове — 415).
Я разделяю принятое при Хрущеве необычное решение в отношении руководителей Министерства обороны, КГБ, МВД, которые не должны были входить в состав Политбюро ЦК. В их руках в пределах служебной компетенции сосредоточивалась огромная власть, а повышение их политического веса могло приводить к злоупотреблениям и ослаблению контроля за ведомствами. Но в то же время с хрущевских времен действовало другое важное решение: руководящие кадры партии оставались вне контроля со стороны органов госбезопасности, тем более других силовых ведомств. «Еще раз строго предупредить руководителей местных органов и центральных управлений МГБ СССР о том, чтобы агентура не направлялась на разработку лиц, работающих в партийных органах или занимающих соответственное положение в местных органах советской власти. Если от агентуры или из других источников в органы МВД на указанных лиц будут поступать материалы, инициативно докладывать их первым секретарям ЦК Компартий союзных республик, крайкомов, обкомов ВКП(б) и поступать с такими материалами по их указанию», — писал С. Игнатьев Маленкову.
Во времена Брежнева направленность деятельности органов госбезопасности сводилась к снижению внутренней репрессивной политики и определялась в большей степени личностью Андропова. Первый заместитель председателя КГБ СССР Бобков свидетельствует, что в ответ на попытки применять суровые меры по отношению к некоторым диссидентствующим элементам Андропов убеждал Брежнева не идти на крутые меры: «Репрессии организовать легко, но они лягут пятном на ваше имя». Масштаб уголовных процессов политического характера стал невелик. Об их отсутствии в годы горбачевской перестройки можно говорить с полным основанием, хотя единичных правовых нарушений со стороны КГБ полностью избежать не удавалось. При Чебрикове и Крючкове нарушители законности строго наказывались.
Касаясь организованного террора 1937–1938 годов против собственного народа, я полагаю, что мое поколение сотрудников органов безопасности не несет ответственности за преступления тех лет. Но в личном плане считаю, что преступления любого периода в истории страны (капитализма или социализма) против собственного народа не должны забываться, особенно сотрудниками спецслужб, наделенных полномочиями применять властные меры. Прошлое всегда должно напоминать, что руководители силовых ведомств должны строго соблюдать законы, ведь, допуская правонарушения или исполняя преступные приказы, они сами становятся жертвами, проклинаются потомками. Проблемы палачей и жертв стоят рядом: рассматривая через годы трагические события нашей истории, можем ли мы оправдывать одних и строго судить других — они все жертвы. И сегодня в связи с культом Сталина в истории продолжаются споры о причинах происходившего Большого террора. Некоторые придерживаются мнения о том, что в 1937–1938 годах коммунистическое руководство СССР решило уничтожить всех политических противников режима, препятствующих строительству социализма и форсированной модернизации страны перед угрозой войны. Специально подчеркнем, не только реальных, но и потенциальных противников по фабрикуемым политическим мотивам.
