3 крейсера и 8 эсминцев, и с ними совершил бросок. К тому времени, как Хэлси, вскоре после полуночи, подошел к проливу Сан-Бернардино, через пролив не успело пройти лишь один-единственный корабль Центральных сил. Это был эсминец, который задержался, чтобы собрать японцев, оставшихся в живых после сражения с Тэффи 3. Крейсеры и эсминцы Хэлси ринулись вперед и потопили его орудийным огнем и торпедами. Так быстроходные линкоры Хэлси прошли 300 миль на север и 300 миль обратно на юг между двумя главными вражескими силами, не вступив в контакт ни с одной.
Позже, когда морские офицеры изучили битву в заливе Лейте, они дали каждому из четырех основных действий свое название. Воздушные нападения на Центральные силы, когда она 24 октября двигалась в восточном направлении к Сан-Бернардино, они назвали Сражение в море Сибуян. На этом этапе самолеты с авианосцев Хэлси вывели из строя тяжелый крейсер, нанесли повреждения нескольким другим судам, и потопили суперлинкор «Мусаси».
Южные силы фактически состояли из двух вражеских групп, которые ни разу не сошлись. Первая группа, состоявшая из 2 линейных кораблей, 1 тяжелого крейсера и 4 эсминцев, была практически уничтожена в сражении II проливе Суригао, состоявшемся на рассвете 25 октября.
Ольдендорф устроил для них западню, выстроив по сторонам пролива свои эсминцы и торпедные катера и поместив свои линейные корабли и крейсеры на такой курс, чтобы перекрыть северный конец залива. Вторая японская группа, видя, что случилось с первой, благоразумно отступила.
Сражение, произошедшее несколько часов спустя между Центральными силами и Тэффи 3, получило название Битва при Самаре. Центральные силы открыли огонь по шести эскортным авианосцам, входившим в состав Тэффи 3, потопив «Гэмблер Бэй» и тяжело повредив два других. Американские эсминцы и миноносцы смело контратаковали торпедами. Три из них были потоплены орудийным огнем, но враг был приведен в замешательство. Самолеты групп Тэффи и с Лейте нанесли удары по Центральным силам, потопив три крейсера и обратив остаток сил в бегство. Днем 25 октября самолеты тактической группы Маккэйна 38.1 атаковали Центральные силу, но не нанесли ощутимого ущерба. Они вынуждены были совершать налеты издалека, и в связи с этим на крыльях самолетов были установлены дополнительные топливные баки; поэтому самолеты вместо более тяжелых торпед были снаряжены бомбами. В тот же день японские пилоты, управляя самолетами наземного базирования, врезались в пять авианосцев Тэффи 3 и находящейся поблизости Тэффи 1, тяжело повредив их, и пустив один ко дну. С этих атак самоубийц-камикадзе[47] начала развиваться ситуация, не сулившая американцам ничего хорошего.
Нападение 38-го оперативного соединения на Северные силы назвали Битвой у мыса Энганьо. В этой операции американские самолеты морского базирования потопили авианосец «Дзуйкаку», последний из кораблей, напавших на Перл-Харбор; а также три легких авианосца и два эсминца. Они также нанесли повреждения крейсеру, который на пути из залива был затем потоплен американской подлодкой.
Поскольку Северные силы не контратаковали, а их авианосцы, как оказалось, почти не несли самолеты, некоторые офицеры заключили, что эта группа столь же беспомощна, как Объединенный флот за два года до этого, и использовалась только для того, чтобы задержать Хэлси вдалеке от Лейте так, чтобы Южные и Центральные силы могли сойтись на американских судах в заливе. После войны японцы подтвердили, что этот вывод был правильным. Их авианосцы потеряли большинство самолетов в битве в Филиппинском море. Все японские морские летчики, которые достигли мастерства после того времени, пожертвовали собой в попытке защитить базы на Формозе от атак авианосцев Хэлси.
В течение всей оставшейся жизни адмирал Хэлси отрицал все доказательства и утверждения относительно того, что Северные силы были приманкой. Он не мог сжиться с мыслью о том, что его просто отвлекли от того, что должно было происходить на юге.
Вечером 25 октября (по восточной долготе) за коктейлем за обедом в доме адмирала Нимица о сражениях, прошедших за день, говорили живо, а порой не без сарказма. Кроме высокопоставленных офицеров, на этот раз присутствовал лейтенант-коммандер, который, только что оставив командование подводной лодки, направлялся в Соединенные Штаты, в отпуск. Этого молодого человека ничуть не пугали возраст и звания других гостей. Он не стеснялся выражать свое мнение в такой высокой компании по очень серьезной причине — его звали Честер У. Нимиц младший.
Чет был поражен, что главнокомандующий и его штаб позволяют себе устраивать праздничные обед, в то время как они не знают, прикрывает ли 34-е оперативное соединение пролив Сан-Бернардино. Почему, спросил он, они не спросили адмирала Хэлси впрямую, где она находится, и не сказали ему послать ее немедленно туда, где она нужна. Адмирал Нимиц терпеливо объяснил, что он и его штаб были за многие тысячи миль от области ведения боевых действий и его политика заключалась в том, чтобы избегать, как чумы, вмешательства в решения тактического командующего на поле боя.
Позже вечером кто-то прочитал или процитировал директиву из Оперативного плана 8-44, указывавшую, что, если бы Хэлси увидел возможность уничтожить большую часть вражеского флота, такое уничтожение стало бы его первичной задачей. Чет снова был удивлен. Подписав такой приказ, сказал он без обиняков, адмирал Нимиц фактически давал карт-бланш адмиралу Хэлси на оставление берегового плацдарма без прикрытия. Он сказал, что было ошибкой вообще предлагать Хэлси какую-либо альтернативу защите десанта в заливе Лейте. «Это ваша ошибка», — закончил он, глядя на отца.
В комнате повисла тишина. Это было уже слишком. Старший Нимиц направил холодный пристальный взгляд на своего дерзкого отпрыска. «Это ваше мнение», — сказал он, заканчивая обсуждение.
Чуть позже 19:00 (филиппинское время) Кинкейд, к тому времени уверенный, что Центральные силы отступили, выразил свое восхищение Тэффи по радио: «Сегодня мое восхищение вашей великолепной работой не знает никаких границ. Вы сдержали такую силу, которую, по моим ожиданиям, можно было сдержать только с помощью авианосцев флота. Так держать. Кинкейд».
В 21:26 Хэлси, все еще двигаясь на юг с 34-м оперативным соединением, послал Нимицу радиограмму (группа даты-времени 251226): «Можно с уверенностью заявить, что японский флот побежден, обращен в бегство и разбит Третьим и Седьмым флотами». Нимиц передал сообщение в Морской департамент, и Кинг попросил его не оглашать содержание радиограммы, потому что у Хэлси не было ни возможности, ни достаточного количества времени на то, чтобы оценить ситуацию полностью. Министр Форрестол согласился с Кингом, однако же сообщал президенту Рузвельту.
