От командования противовоздушной обороны Московской зоны тоже потребовали принять меры для перекрытия путей на Москву своими наземными и воздушными средствами, а с начальником 1-го Московского Краснознаменного артиллерийского училища полковником Ю. П. Бажановым обсудили возможности немедленного сформирования гвардейских минометных и артиллерийско-противотанковых полков...
Около двенадцати часов в кабинет командующего вошел полковник Сбытов и на удивление спокойно, однако с явной подавленностью доложил:
- Товарищ член Военного совета! Данные полностью подтвердились. Это фашистские войска. Голова танковой колонны уже вошла в Юхнов. Летчики были обстреляны, есть раненые... Нужно поднимать авиацию.
Телегин теперь был уверен, что наконец-то эти сведения стали известными Генеральному штабу. Поэтому, выйдя на связь с маршалом Шапошниковым, не ждал трудных объяснений. Однако ошибся. Когда маршал уже в третий раз услышал сегодня вопрос: "Каково положение на Западном фронте?", он, не сдержав раздражения, строго произнес:
- Послушайте, товарищ Телегин, что значат ваши надоедливые звонки?! Чем это вызвано?
Раздражение Бориса Михайловича будто придало сил Телегину, и, не переводя дыхания, он с яростной четкостью, подчеркивая этим свою уверенность, доложил, что к Москве приближаются немецкие танки. Они - уже в двухстах километрах от столицы.
Шапошников некоторое время молчал, потом изменившимся голосом спросил:
- Вы отдаете себе отчет в том, о чем докладываете?.. Может, ваши летчики обознались? Приняли наши войска за немецкие?..
- Нет, не обознались! Дважды перепроверяли Точно - немцы!
- Это невероятно. - Шапошников, кажется, даже всхлипнул. - Почему же нам ничего не известно?.. Ведь это значит, что врагу уже удалось охватить с юга нашу вяземскую группировку!.. - И положил трубку.
Телегин замер в оцепенении, понимая, что маршал Шапошников сейчас докладывает услышанное от него, Телегина, Сталину. Даже позабыл, что рядом, за приставным столом, сидят генерал-майор Белов и полковник Сбытов. Глаза непроизвольно смотрели на телефонный аппарат кремлевской связи. И вот телефон зазвонил. Сердце у Телегина ворохнулось. Он снял трубку и услышал голос Поскребышева - помощника Верховного:
- Соединяю вас с товарищем Сталиным...
И спустя несколько секунд - глухой, с грузинским акцентом голос Сталина:
- Телегин?
- Так точно, товарищ Сталин!
- Вы только что докладывали Шапошникову о прорыве немцев в Юхнов?
- Да, я, товарищ Сталин!
- Откуда у вас эти сведения и можно ли им доверять?
- Сведения доставлены лучшими боевыми летчиками, дважды перепроверены. Достоверность их несомненна.
- Вы нисколько не сомневаетесь? - В голосе Сталина сквозил ледяной тон: чувствовалось, что он не верит услышанному.
- Вначале сомневался, а после двойной перепроверки...
- Что вы предприняли? - не дослушав ответа Телегина, строго спросил Сталин.
Телегин только сейчас вспомнил, что в кабинете он находится не один. Глядя в побледневшее, напряженное лицо генерала Белова, дивизионный комиссар доложил Сталину об уже отданных им распоряжениях.
- Ну что ж, - раздумчиво сказал Сталин, - ваши решения, в общем, правильны. Но этого мало... Собирайте все силы для отпора врагу...
- Сейчас вызываю начальников управлений и отделов штаба, будем изыскивать дополнительные возможности.
- Прикажите полковнику Сбытову нанести бомбовые и штурмовые удары по немцам хотя бы четырьмя авиационными полками.
- Есть, товарищ Сталин! Полковник Сбытов рядом со мной.
- А где Артемьев?
- Артемьев в Туле, организует оборону города.
- Разыщите его, и пусть он немедленно возвращается в Москву. Действуйте решительно. Собирайте все, что есть годного для боя. На ответственность командования округа возлагаю задачу во что бы то ни стало задержать противника на пять - семь дней на рубеже Можайской линии обороны. - Сталин кашлянул и тут же продолжил: - За это время мы подведем резервы. Об обстановке своевременно докладывайте мне через Шапошникова.
- Есть, докладывать, товарищ Сталин!
Положив на аппарат телефонную трубку, Телегин расслабленно опустился в кресло, вздохнул с тем облегчением, которое будто бы снимает гору с плеч, и, обратившись к Сбытову, пересказал ему распоряжение Верховного Главнокомандующего о необходимости нанести воздушные удары по прорвавшимся немцам. Сбытов, уяснив задачу, тут же покинул кабинет. Генерал Белов тоже вышел - отдать приказ дежурному о вызове руководства штаба округа в кабинет командующего и об отправке в Тулу самолета У-2 за генерал-лейтенантом Артемьевым.
Однако тревоги дивизионного комиссара Телегина набирали новый разбег: справа от него коротким звонком вновь напомнила о себе "кремлевка". Снял трубку и услышал голос Берии, который тоже являлся членом Военного совета округа, но в штабе его пока никто ни разу не видел. Возглавляя НКВД, Берия имел обыкновение разговаривать повелительно-строго или с притворной вежливостью, которой все боялись. Именно с "вежливостью" обратился он и к Телегину:
- Откуда вы получили сведения о захвате немцами Юхнова? Кто вам их сообщил?
Почувствовав в вежливом голосе Берии угрозу, Телегин начал объяснять все подробно. Но объяснения почему-то вдруг разъярили Берию, и он, возвысив голос, резко оборвал дивизионного комиссара:
- Слушайте! Что вы воспринимаете на веру всякую чепуху?! Вы, видимо, пользуетесь информацией паникеров и провокаторов! Кто вам непосредственно докладывал эти сведения?
- Командующий военно-воздушными силами округа полковник Сбытов Николай Александрович.
- Хорошо! - Берия положил трубку.
20
В кабинете командующего ВВС Московского военного округа сидел за его рабочим столом полковой комиссар В. Д. Лякишев. Он замещал отсутствовавшего полковника Сбытова, подобно тому как Телегин замещал Артемьева.
Сбытов вошел в свой кабинет стремительно, выслушал короткие доклады Лякишева о текущих делах, и тут же они, посовещавшись, приняли решения более объемные - сразу бросить на уничтожение прорвавшихся в направлении Москвы фашистских колонн всю авиацию округа. Штабам авиачастей тотчас же были отданы приказы...
Приказы не только отдаются, но, случается, и отменяются...
На подмосковные аэродромы было кем-то{17} отдано распоряжение считать приказы командующего ВВС Московского военного округа недействительными, а сам командующий, уже чьими-то хлопотами заподозренный во враждебной деятельности, был в экстренном порядке вызван на Лубянку к начальнику Особого отдела Красной Армии Абакумову.
Войдя к Абакумову, полковник Сбытов увидел кроме сидевшего за массивным столом хозяина кабинета еще и прохаживавшегося по ковру Меркулова - заместителя наркома внутренних дел страны. Генералы были какими-то "новенькими" - в наглаженной форме, сверкавших хромовых сапогах; лица их гладко выбриты, не уставшие. В углу кабинета, за отдельным столом, сидел молодой полковник, перед которым лежала стопка чистой бумаги. Понял по напряженным взглядам и какой-то зловещей тишине - его ждали. Сердце заныло от предчувствия недоброго.
