"Балеарес" вошел в строй в начале 1937 года. Эскадра не раз искала с ним встречи, он ускользал, охотясь за нашими "игреками". Участвуя в таком поиске, Кузнецов видел, как ждет этой встречи Фернандо Мира: "Одни зенитки стреляют, а главный калибр за полгода не выпустил ни одного снаряда!" Фернандо дождался своего первого боя, подтвердил свое умение управлять огнем.
Об этом писал вице-адмирал В. Л. Богденко, в Испании советник флагманского артиллериста эскадры. "Капитан дэ корвета" Богденко, Хулио Оливарес, стоя рядом с Фернандо, наблюдал в бинокль за падением снарядов крейсера "Либертад" и громко, как бы для себя, подсказывал по-испански: влево, вправо, перелет, недолет, накрытие! "Почти одновременное падение восьми снарядов около "Балеареса" устрашающе подействовало на личный состав мятежного крейсера. "Муй бьен", - восторженно кричали с мостика "Либертада". "Очень хорошо!" Но мы с Мира, прильнув к биноклям, ничего не слышали. Прошло несколько минут стрельбы на поражение, и вот мы оба видим попадания непосредственно в крейсер - один или два ярко-огненных разрыва в надстройках. Сомнений нет - крейсер мятежников поражен..."
"Балеарес" фашисты восстановили. Но спустя полгода эсминцы республиканцев потопили его в ночном бою торпедами, тремя из тех, что вернул в строй С. Д. Солоухин.
И снова до предела напряженный ритм жизни главного морского советника и атташе. Боевые походы на разных кораблях эскадры, на каждый выход полагалось испрашивать у своего начальства разрешение, полеты то в Мадрид, то в Барселону, фантастические гонки по дорогам, равнинным и горным, "с дикими заносами на поворотах, - как писал в "Испанском дневнике" Михаил Кольцов, с лихим шварканьем задними колесами над обрывами и пропастями", испанские шоферы иначе не могут ездить. После одной из таких гонок Кузнецов долго прихрамывал. Опять Валенсия, Аликанте, Картахена, опять встречи с множеством различных людей разного возраста, разных взглядов, разного общественного положения и ночные встречи "игреков", разгрузки, бомбежки, удручающие вопросы министра по телефону вопреки всякой секретности: "Дон Николас, когда прибудут важные грузы?.. Как быстро вы их разгрузите?" Никто не знает, в каком накале проводит этот человек сутки за сутками, когда он спит, когда ест, всегда собран, ровен, никто и не почувствует, какие бури бушуют за его выдержкой и насмешливостью, совсем как, бывало, на Черном море, на его корабле. Только масштаб несравним, масштаб, иной, и сам он стал за эти месяцы иным.
"Сам альмиранте сказал!" - для испанских друзей этого достаточно, чтобы решить любой спор. Герой Советского Союза Сергей Прокопьевич Лисин, балтийский подводник, запомнил, с каким уважением произносили в Испании это "ваш альмиранте!". Лейтенант Лисин, дон Серхио Леон, прекрасно знал, что Кузнецов еще в звании капитана 1 ранга. Н. А. Питерский, известный штабист нашего флота, рассказывал своему другу детства адмиралу Ю. А. Пантелееву, как выручало одно лишь упоминание имени дона Николаса, если кто-то из командиров испанского флота упрямо отвергал его рекомендации: "Не надо, не надо говорить с альмиранте, я подумаю, все будет сделано".
Примчался однажды в Картахену И. Г. Старинов, наш волонтер, наставник команды испанских подрывников - асов уникальных взрывных операций в тылу врага. Только с помощью дона Николаса есть шанс получить у флота несколько глубинных бомб. Бомбы нужны для защиты "игреков" от фашистских субмарин? Но из бомб можно выплавить тонны взрывчатки, надо взрывать эшелоны с танками, мосты. А вдруг бой быков и все асы бросятся на корриду?.. И мины будут, и коррида - испанца оскорбляет проповедь об осторожности, их бесстрашие не знает границ. Этих асов оскорбило, когда их наставник сделал предохранители к электродетонаторам: надо же успеть отбежать от мины и тогда выключить предохранитель. Как, разве может испанец-подрывник бояться? Это оскорбление! Пришлось переделать взрыватель так, чтобы его невозможно было вставить без предохранителя... Дон Николас все выслушал, спросил, не могут ли асы Старикова ударить и по юнкерсам на аэродромах: очень мешают нам юнкерсы доставлять в Картахену вооружение, включая эти глубинные бомбы. Конечно, конечно, будет удар и по юнкерсам, была бы взрывчатка.
Приехал генерал Дуглас - Я. В. Смушкевич, главный советник испанских летчиков и сам прекрасный летчик: нельзя ли ускорить доставку самолетов? Как будто от Кузнецова зависит, как скоро придут самолеты. Конечно, он обещал ускорить, он уже знал, что большой транспорт, груженный бомбардировщиками, следует в Картахену, и принял меры для его охраны. Но генералу Дугласу счел нужным сказать, что это трудно, моряки рискуют. Все соответствовало истине морякам тоже необходимо какое-то число самолетов для прикрытия кораблей и базы...
"Самого альмиранте" знал и противник, впрочем, такая популярность не устраивала Кузнецова. Генерал Кейпо де Льяно давно грозил смести с лица земли Картахену за то, что вопреки жестоким ночным бомбежкам, наперекор тройственной германо-итало-франкистской морской блокаде эта тесная, малоудобная база республиканского флота регулярно принимала "игреки" с грузами из Советского Союза; и "курносые", собранные на соседнем аэродроме, сразу летели в бой за Мадрид или Гвадалахару, а танки с запущенными еще на борту судна моторами прямо с причала мчались на фронты. Особенно возросла ярость против Картахены и ее многострадальных жителей после инцидента с ночной бомбежкой линкора "Дойчланд" в базе мятежников у острова Ивйса. В ночь на 31 мая Кузнецов ждал подхода к берегам Алжира транспорта "Магальянес" с особо важными грузами из Севастополя. Надо вывести к африканскому берегу корабли охранения, это самое сложное - за выходом следят и с берега, и с моря. Разработали обманную операцию: эскадра пойдет к Ивйса, чтобы там обстрелять с моря порт при одновременной ночной бомбежке с воздуха, назначенные в охранение к "Магальянесу" корабли незаметно уйдут от эскадры для выполнения главной задачи. В сумерках эскадра показалась у острова, всполошила франкистов. Но в порту стоял германский линкор "Дойчланд". Обстрел пришлось отменить. Эскадра, когда стемнело, легла на обратный курс, корабли охранения отделились, пошли к мысу Бон и взяли в конвой ожидаемый "игрек". Но командующий не смог предупредить летчиков, что намеченный налет на остров Ивйса отменен. Когда настало "время Ч", так принято называть обусловленный планом момент совместных действий, в ночном небе над островом загудели бомбардировщики, германский линкор открыл по ним огонь из зениток, и летчики, не опознав национальную принадлежность корабля, действующего из базы мятежников, сбросили на него бомбы, и весьма удачно. На весь мир фашисты и их покровители подняли радиовой: республиканские самолеты разбомбили "Дойчланд". С "Дойчланда" в британский город-крепость Гибралтар открытым текстом понеслись заказы на "срочные ремонтные работы в доке" и на "80 гробов для отправки на родину останков жертв красных". В этот радиохор включился и генерал, о котором в ноябре 1936 года из осажденного Мадрида писал Михаил Кольцов: "В эфире несутся солдафонские остроты и грозные матюги генерала Кейпо де Льяно, пьяницы-наркомана, садиста и похабника". Достойный сподвижник Франке осыпал проклятиями альмиранте Кузнецова как главного вдохновителя операции, главного виновника провала тройственной блокады республиканского побережья Испании. В то же время при гробовом молчании рыцарей невмешательства "нейтральные германские корабли" расправлялись с приморским городом Альмерия, где, как и в печально известной Гернике, не было ни солдат, ни орудий, ни кораблей, ни самолетов - одни лишь беззащитные жители Андалузии. Перед этим ночью республиканская эскадра, встретив в море затемненные корабли, изготовилась к бою. Самый большой из кораблей поспешно включил прожектор, освещая свой "нейтральный флаг третьего рейха", - это шел на обстрел Альмерии линкор "Шеер". Да-да, "Шеер", он приходил в Балтику вместе с "Тирпицем" осенью 1941 года в надежде принять капитуляцию Краснознаменного Балтийского флота; он проник через высокие широты Арктики в Карское море; ему не сдался и вступил с ним в бой ледокольный пароход "Сибиряков"; его прогнали из порта Диксон морские артиллеристы и сторожевой корабль "Дежнев", сорвав известную вражескую операцию под громким кодовым названием "Вундерланд" - "Страна чудес".
