Распахнув шинель, решительно двинулся на пост.
Солдат явно растерялся. Такого оборота дела не ждал, и, видимо, трезвея, крикнул:
— А Вы действительно не накажете меня?
— Даю генеральское слово, что судить не буду!
Солдат был разоружен и посажен на гауптвахту.
Уезжая из полка, Маргелов едко заметил командиру полка:
— Из тебя, подполковник, командир полка, что из собачьего дерьма пуля!
Возникает вопрос, стоило ли командиру корпуса так безрассудно рисковать жизнью? Но в поступке этом — весь Василий Филиппович Маргелов.
Случай этот стал известен и Главкому, который в телефонном разговоре объявил комкору выговор.
37-й гвардейский воздушно-десантный корпус с прибытием в Приамурье, решением Главкома был оперативно подчинен Командующему 1-ой Отдельной Краснознаменной армии (1 ОКА), штаб и войска которой размещались на территории Амурской области.
1-ой ОКА командовал тогда известный военачальник, дважды Герой Советского Союза генерал-полковник Лелюшенко Д.С.
Решение о переподчинении было не лучшим. Большинство из руководства этой армии о десантных войсках и их специфике имели представление не больше, чем о царстве Божьем. И, тем не менее, вмешивались в дела корпуса, часто мешая делу.
Взаимоотношениям с десантниками не способствовал и командарм, человек властный и даже деспотичный. Решения, касающиеся корпуса, принимались иногда на эмоциях, непродуманные. Служебные совещания руководящего состава из деловых встреч командарм превращал в издевательские экзамены по знанию уставов и технических характеристик бронетанковой техники. Так что подчиненность эта доставляла комкору не мало головной боли. В этих условиях Василию Филипповичу приходилось проявлять немалое искусство дипломата, чтобы как-то ослабить пресс армейского руководства на войска корпуса и защитить офицеров от напрасных наказаний.
В послевоенные годы офицерам жилось трудно. Большинство ютилось на частных квартирах. некоторые умудрялись держать кур и даже коров.
Скромно жил и комкор Маргелов В.Ф. Он занимал половину одноэтажного барачного типа строения напротив штаба корпуса. Оно отличалось от других тем, что было обнесено двухметровым дощатым забором. Жена его, Анна Александровна, симпатичная блондинка, работала врачом в гарнизонной поликлинике, слыла хорошим специалистом, и считалось престижным попасть к ней на прием.
Лето 1953 года было особенно тревожным. Резко обострилась война в Корее. Несколько провокационных налетов было совершено американской авиацией даже на объекты в Приморье.
Но особенное беспокойство и тревогу в обществе вызвало необдуманное популистское решение тогдашних правителей во главе с Ворошиловым К.Е. о всеобщей амнистии заключенным.
Многочисленные эшелоны зеков словно бурный поток двинулись на Запад. По пути следования уголовники учиняли погромы и, буквально как ураган, сметали и грабили ларьки и магазины на станциях. Многие из них как тараканы разбегались из эшелонов и оседали в окрестных городах и поселках.
Из Хабаровска пришел приказ: к каждому эшелону, прибывающему на станцию, высылать вооруженную роту десантников, чтобы предотвратить грабежи и погромы.
Участились разбои и убийства, и в нашем гарнизоне комкор своим приказом разрешил офицерам носить личное оружие. Многие тогда жили в напряжении и постоянной тревоге, опасаясь за жизнь близких.
Как-то летом, будучи дежурным, я был свидетелем любопытного разговора комкора с начальником штаба генералом Савчуком В.И.
— Знаешь, Валерий Иванович, сегодня едва с ума не сошел. Рано утром слышу — кто-то ходит в соседней комнате. Мысль — бродяги залезли! Схватил «маузер» и думаю, как только откроют дверь в нашу комнату, сразу же влеплю в лоб пулю. И тут открывается дверь, и к нам вбегает один из моих близняшек! Пистолет буквально выпал из рук… Ты понимаешь, что могло бы случиться?! До сих пор не могу очухаться!
Осенью этого же года, вопреки желанию, меня определили работать в десантном отделе штаба Дальневосточного округа. Комкор долго не отпускал, собирался говорить к командующим, но, в конце концов, был вынужден откомандировать меня в Хабаровск.
Встречи с генералом Маргеловым В.Ф. стали редкие и по случаям, когда он приезжал в Хабаровск или мы в корпус.
Десантный корпус считался одним из лучших соединений в войсках округа, а его командир — комкор Маргелов В.Ф. — авторитетнейшим и, пожалуй, самым известным генералом. Утверждение это — не искусственная дань Василию Филипповичу. Работая в Управлении командующего ДВО, мы знали состояние всех войск округа и цену их командирам.
В начале лета 1954 года комкор Маргелов В.Ф. был назначен Командующим Воздушно-десантными войсками. Провожали его в Москву тепло, всем корпусом. Искренне жалели, что он уходит и, в то же время, гордились, что наш комкор, а не кто-то другой назначен на эту высокую должность.
Полагаю, что время командования 37-м гв. ВДК и служба на Дальнем Востоке, были не худшим периодом в жизни Василия Филипповича Маргелова на пути его становления крупным военачальником в Советской Армии.
Слухи об успехах и неудачах в деятельности Василия Филипповича в новой должности доходили до нас, дальневосточников, с чужих слов и нередко искаженными.
КОМАНДУЮЩИЙ — РЕФОРМАТОРВ январе 1965 года я получил назначение работать в Управление Командующего ВДВ. По прибытию в штаб представился Командующему. Принял он меня доброжелательно. Поинтересовался делами нашей дивизии и, улыбаясь, спросил, сколько лет я «отсидел» на Дальнем Востоке.
— 15 лет, товарищ Командующий!
— Да, многовато, многовато! Но зато теперь — москвич! Где хочешь работать?
— Товарищ Командующий, куда назначите…
— Ну, ладно, иди к Громову Ивану Ивановичу. Он все расскажет и определит твою службу!
Это был и тот и другой Маргелов. Внешне он выглядел моложаво и так же молодцевато. Но в поведении чувствовался уже не тот бравый рубака комкор, каким знал его по Дальнему Востоку. Сейчас я видел человека государственного, Командующего, обремененного массой дел и забот.
В беседе с Громовым И.И. я пожелал работать в отделе боевой подготовки, чтобы быть ближе к войскам и побыстрее ознакомиться с их состоянием.
Боевая подготовка войск была любимым детищем Командующего и находилась под его постоянным и пристальным вниманием. Так что теперь, в силу служебных обязанностей, приходилось постоянно общаться с Василием Филипповичем, видеть его в работе, знать цели и намерения Командующего, обеспечивать их реализацию и, если угодно, постоянно учиться. А в работе, как я вскоре понял, Командующий был требователен, где-то даже жесток, упрям и настойчив. Во имя заданной цели он не щадил ни себя, ни подчиненных.
