Когда я остался наедине с директором, я спросил у нее, не испугалась ли она, как все другие. Директор призналась, что она отказывалась верить в реальность происходящего и запрещала себе замечать покойную. Когда же все учителя вышли и директор осталась с ней наедине, пришлось согласиться с этим невероятным фактом. Тогда директор успокоилась и решила пригласить ламу.
Баясхалан и маленький человечек
Эту историю мне рассказал очевидец – мой однокурсник Баясхалан. Когда он был студентом института, его с товарищами поселили в расположении бывшей колонии. Она не была нормально переоборудована, во многих помещениях царило запустение. Спать приходилось на простых железных койках. Баясхалана поместили в комнату заточения узников. Похоже, там раньше содержали опасных рецидивистов, поэтому жить в комнате было тяжело. Хотелось бежать из этих мест подальше из-за ощущения неволи в душе. Однажды ночью Баясхалану приснилось, что к нему пришел хозяин дома – маленького роста, злой и с желтыми глазами. Он стал приставать и говорил, что Баясхалан живет тут без его разрешения. Потом схватил его за ноги выше колен. Руки были ледяными, и ужас обуял студента. Он проснулся в холодном поту и, откинув одеяло, увидел два отчетливых отпечатка на своих ногах. На следующий день они стали синими, и когда он показал их другим студентам, то все удивлялись, как можно так точно скопировать в миниатюре руки взрослого человека. Когда Баясхалан пошел к своему преподавателю и показал эти отпечатки, тот только покачал головой.
Когда я был в Кижинге вместе с Агинским настоятелем Бадма-ламой, мы решили посетить ступу знаменитого Лобсан-Сандана и его ученика Агван Силнама.
Говорят, что однажды ярые коммунисты разрушили ступу и внутри нашли нетленное тело: Агвана Силнама сидел и протягивал им листок с датой – там была указана дата, когда незваные гости разрушат ступу и были перечислены имена вандалов. Коммунисты испугались и разбежались, а позже не только они, но также их родственники умерли от страшных болезней. И род каждого из них исчез.
Стояла зима, дорога была завалена снегом по колено. Почти придя на место, мы заметили, как самец и самка оленя делают обхождение вокруг ступы. В буддизме считается, что обхождение храмов, ступ и священных мест приносит много добродетели. Увидев путников, олени ускакали. Около ступы осталась утоптанная оленями тропа. Недаром буддисты над входом каждого храма устанавливают изображения оленей – самца с рожками и самки. Это знак уважения к первым ученикам Будды. Он просветлел, когда пребывал в созерцании в оленьем парке, и олени стали его первыми учениками. Они приходили к Будде и слушали учение о том, как достигнуть счастья. Потом олени стали святыми, а после смерти достигли просветления.
Возвращение Намнанай-ламы из Тибета
Йогин Лобсан-Сандан, или Намнанай-лама, и его ученик получили посвящение Ямантаки в Тибете и сделали трехлетний ретрит. Это учение было поистине драгоценностью для родной бурятской земли. С его помощью можно было быстро отмолить накопившиеся грехи и получить благословение самого Ямантаки, гневного защитника, носящего голову буйвола с длинными рогами. По дороге домой, на границе Тибета и Монголии, Намнанай-лама и его ученик увидели монгольский буддийский храм. Так как они все время держали в голове самопорождение Ямантаки, отвлекаться от созерцания им было нежелательно. Намнанай-лама представлял, что сам стал Ямантакой и теперь у него голова буйвола. Но все-таки они решили зайти в храм, чтобы поклониться святому образу Будды Шакьямуни.
Когда Намнанай-лама и ученик вошли в храм во время утренней службы, они наклонили головы, появившись перед молящимися монахами в таких покорных позах. При этом они старались держать головы неподвижно. Молодежь начала смеяться, пожилые удивились таким странным гостям. Но благочинный ударил палкой об пол и запретил смешки. Странная процессия подошла к алтарю и, получив благословение, удалилась спиной к выходу и вышла, также наклонив головы. После окончания молебна некоторые подошли и спросили благочинного, что за странные люди были тут. Тогда благочинный вывел всех на улицу и указал на ворота храма снаружи. Все обомлели, увидев, что в верхней части вдоль внутренней стороны ворот тянутся две большие полосы. Словно огромный сказочный буйвол, входя, наклонил голову, еле-еле пролез в ворота и протер рогами сверху с обеих сторон полосы.
– Это были живые воплощения Ямантаки, поэтому, когда Намнанай-лама с учеником старались аккуратно пройти в ворота храма, они не хотели их злить и отвлекать. Представьте, что случилось бы с вами, если бы они мотнули своими головами и снесли бы стены монастыря. Поэтому всегда нужно как следует подумать, прежде чем смеяться над другими людьми! – закончил свои наставления благочинный.
Случай, о котором я хочу вам рассказать, произошел в прекрасный солнечный день летом 1991 года. Весь народ Агинского Бурятского автономного округа собрался в Агинском дацане, по-тибетски называемом Дечен Лхундувлинг, чтобы получить благословение и учение от Его Святейшества Далай-Ламы XIV, приезд которого совпал с празднованием 250-летия буддизма в России.
Тибетский буддизм пришел из Монголии на север к бурятскому населению Забайкалья еще в начале XVII в. И лишь в 1741 году императрица Елизавета Петровна издала указ, согласно которому в Бурятии признавалось существование буддийской веры и утверждалось 11 дацанов и 150 штатных лам. Эта дата и считается датой официального признания буддизма в России.
Перед приездом Его Святейшества Далай-Ламы XIV мы, в то время студенты третьего курса Буддийского института в Монголии, досрочно сдали годовые экзамены и приехали в свой монастырь для помощи в подготовке его визита.
Работы было много: необходимо было в короткие сроки построить помещение для передачи посвящения Авалокитешвары. Это посвящение было очень важным для бурят. Мы сами, наши родные и близкие в большинстве своем были пастухами и земледельцами. Авалокитешвара, божество сострадания, призван был смягчать очерствевшие сердца степных пастухов.
Нет, буряты отнюдь не были жестокими и безжалостными – неспроста, переделывая их древнее название, первые русские поселенцы Восточной Сибири называли бурят «братским народом». Но за последний век на долю бурят выпало много испытаний: Первая мировая война, культурная революция, коллективизация, раскулачивание, Великая Отечественная война, ссылки и каторги. Все это словно раскаленным мечом прошлось по сердцам простых кочевников. Под гнетом воинствующего атеизма, провозглашенного большевиками, бурятский народ перестал проводить религиозные обряды и служить молебны. В душе миллионов простых людей на месте столетиями взращиваемых идеалов почтения к жизни, уважения к ближним, преклонения перед духовным подвигом осталась зияющая рана.
Грубый материализм, бывший основой советской идеологии, отрицал непременное наступление воздаяния после совершения преступления или греха, ограничивал человека быстротечным сроком одной жизни. Коммунистическая мораль не могла стать той спасительной нитью, которая исцеляет душевные раны, связывает человека с высшими силами и не дает ему стать порочным и праздным себялюбцем-обывателем.
Но мой рассказ не об истории бурятского народа и не о предназначении в этом мире человека. Я хочу рассказать вам об одном маленьком козленке…
Наш герой-козленок имел счастливую участь родиться в Амитхаше, деревне, примыкающей к Агинскому дацану. Впервые мы познакомились друг с другом, когда козленка привезли с конских состязаний, специально проводимых по случаю приезда Его Святейшества Далай-Ламы.
– С этого дня ты полностью отвечаешь за сохранность и благополучие этого козленка! Если его загрызут собаки или он потеряется, не сносить тебе головы! – такой суровый наказ дал мне настоятель Агинского дацана и вручил мне счастливого козленка с завязанным вокруг шеи в знак высокого отличия белым шарфом.
Как я узнал потом, на скачках во время очередного заезда откуда ни возьмись к кольцу охраны Его Святейшества Далай-Ламы ринулся, словно камикадзе, маленький козленок. От неожиданности ни сотрудники ФСБ, ни отважные тибетцы личной охраны Его Святейшества не смогли остановить это наглое создание. От кого увернувшись, кого-то опередив в скорости, а у кого и проскочив между ног, козленок добрался наконец к своей цели – к трону Его Святейшества! Далай-Лама отвлекся от скачек, удивленно поглядел на козленка и улыбнулся ему, словно своему давнему знакомому. Затем Его Святейшество наклонился, сорвал красивый полевой цветок из тех, что обильно росли вокруг его трона, и подал цветок козленку. Тот, нисколько не боясь, подошел поближе, даже не понюхав, взял цветок губами и преспокойно улегся у ног Его Святейшества. До самого конца скачек он так и лежал, не съев цветка. Весь его вид говорил об удовольствии, которое он получал, находясь в центре внимания в кольце охранников у подножия трона.
