Лесников Владимир Георгиевич, 8 июля 1944 г.
Маршал Чуйков в своих мемуарах описал этот бой.
А вот что мне прислал с Украины откликнувшийся на мой зов под ником «бродяга»:
«День добрый! Еще во времена Союза приезжал в с. Торговищи один из ветеранов 65-й тбр, который и рассказывал о бое. Если коротко, то после артподготовки бригада была введена в предполагаемый прорыв. Немцы перед пехотой имитировали отход или же действительно отошли. Потом танки и самоходки вернулись и заняли огневые позиции, которые были замаскированы в домах и сараях на окраинах с. Торговищи, а также в строениях близлежащих хуторов. Наших танкистов расстреливали в борта. Этот ветеран был механиком-водителем, из экипажа уцелел он один. После того как его подбили, выбрался из машины и спрятался от немецкой пехоты, проводящей зачистку, на стоящем рядом хуторе, в колодце. По его словам, с подбитых танков остались в живых несколько человек. С южной стороны села, по рассказам местных, стояло 12–13 подбитых 34-к, с северной 5–7; два танка стояло в самом селе возле пруда. Части танков удалось пройти дальше, во всяком случае один Т-34 застрял в болоте в километре на запад. Между с. Сомин и с. Луков (Мацеев) состоялся встречный танковый бой».
Этот же «бродяга» прислал мне 11 фотографий с мест раскопок разбитых танков у с. Торговищи с присловьем: «Чтобы Вам было проще представить, что остается от танка после уничтожения. Там между обломков иногда попадаются фрагменты костей, самый большой размером в несколько сантиметров. Это одна из причин, почему у многих танкистов могил нет». Все материалы об обстоятельствах гибели дяди Володи я переслал по e-mail в Скопинский краеведческий музей осенью 2010 года и на Новый 2011 год родным в Тверь, Нижний Новгород и Кыштым.
Погиб его брат Николай. Умер в госпитале сын тети Мани, мой крестный, тоже Николай, пролежавший три дня под пулями в подмосковных болотах.
С войны вернулся живым только брат мамы, дядя Коля, служивший писарем. Дядя Коля, Дубинкин Николай Николаевич. Он был настоящим трудоголиком, изобретательным человеком. Перед войной дом и дедов сад по Орджоникидзе, 82 были превращены в образцовые. В подвале дома он оборудовал мастерскую. В саду была устроена оросительная система. Воду доставали из глубокого колодца с помощью ворота, который приводил в движение бесконечный трос с прикрепленными к нему литровыми металлическими пеналами. Те зачерпывали воду и доставляли ее к лотку, откуда она самотеком распределялась по сети деревянных желобов по всему саду, а главное – в бетонный бассейн, расположенный в середине сада. Он любил цветы и разводил их.
Демобилизовавшись, он уехал в г. Изюм Харьковской области, получил бесхозную землю погибших хозяев на берегу реки Донец и построил на ней образцовую усадьбу.
Крутой берег он преобразил: сформировал террасы, на них насыпал плодородной земли, рассадил сад. Наверху построил дом. В подвальном помещении расположились мастерская и оранжерея. Для строительства использовал, в том числе и мореный дуб, который доставал со дна Донца. Лодку сделал сам, хранилась она в сарае наверху, а вниз, к реке, он спускал ее лебедкой на тросе, которые снял с танков, на противоположном берегу реки, где во время войны произошло сражение. Оборудовал оросительную систему. Сад содержал десятки деревьев и кустов и многочисленные и разнообразные цветники. Продукцию он поставлял на городские рынки и в порядке благотворительности – городским властям для украшения города. Умер он внезапно, от сердечной недостаточности, утром 9 мая 1971 года.
Врезалось в память, как будто это было вчера, окончание войны. Ранним майским утром меня разбудили выстрелы. Я выбежал из дома, было примерно четыре часа утра, солнце еще не взошло, но было почти светло, от зябкой земли веяло сыростью и холодком, легкая дымка опустилась на улицы. Палили из охотничьего ружья дядя, Дубинкин Анатолий Николаевич, со своим другом В. Бокаревым, который спал в беседке и услышав по радио сообщение знаменитого диктора военных лет Ю. Б. Левитана о капитуляции фашистов, схватил ружье, прибежал к нам и стал стрелять под окнами. Выглянув из калитки, увидел первых людей с гармошкой, которые плясали, пели песни. Постепенно народ прибывал, заполняя улицы. Началось истинно народное празднество. Люди обнимались, целовались, что-то кричали, плясали, пели частушки и песни, кто-то от счастья, а кто-то от утрат плакал. И стрельба, стрельба, самодельные флаги, гармошки, веселье… Это было Народное Счастье наяву… Такое торжество народа я пережил еще дважды: когда Советский Союз запустил первым в мире спутник и когда встречали первого космонавта Ю. Гагарина. А потом нашим любимым занятием стали встречи эшелонов с демобилизованными солдатами. Мы ходили на эти встречи как на праздники. Оформление эшелонов было ярким и красочным: спереди на паровозе располагался большой портрет И. В. Сталина, а товарные вагоны украшались еловыми ветками, кумачом, лозунгами и флагами. Встречали их, наверно, полгорода.
А еще остались от войны светлячки нашего искусства военных лет: великое стихотворение К. Симонова «Жди меня», посвященное его жене, В. Серовой; песни – «В землянке», «Огонек», «Синий платочек» в исполнении К. И. Шульженко, песни великой русской народной певицы Л. А. Руслановой и песни Л. О. Утесова. В конце 70-х мне удалось через сотрудницу нашего института и его родственницу, получить автограф несравненного Л. О. Утесова с посвящением: «На память с удовольствием» на альбоме пластинок с его песнями.
ПОБЕДА!!! ВОЙНА ОКОНЧИЛАСЬ… Теперь, спустя 70 лет, когда сказаны и написаны все слова о войне и о Победе, пришло понимание войны, как момента истины для всех: детей и взрослых, женщин и мужчин. Война выявила суть людей, общества, государства, идеологий. Определила мировоззрение и жизнь нескольких поколений на долгие годы.
Лесников Анатолий Анатольевич
По минному полю к любимому
Дорога то взлетала на крутой взлобок, то опускалась в овраг, то змеей петляла по склону. По обе стороны ее тянулись густые посадки, за которыми привольно раскинулись поля и перелески. В который раз я убедился, что не зря выбрал село Роговое для строительства дома: красивое место и от города недалеко, всего десяток верст. На работу доехать быстро, каких-то двадцать минут, да и на обед частенько вырваться удается, как, например, сегодня.
Дорога стала ровнее, недавно отремонтировали, и я переключился на пятую. Хотел врубить музыку, уже руку протянул к тумблеру, но что-то удержало. Взглянул искоса на свою соседку, которую подобрал на выезде из города. Старушка как старушка, но что-то было такое, что не позволяло увидеть в ней обычную деревенскую бабулю, похожую на тех, которых я постоянно подвозил.
