заявили задержанные, немецко-фашистские разведывательные органы ставили перед ними следующие задачи:
1. Получение данных об объёме и характере деятельности Архангельского порта, о прибытии караванов с грузами от союзников, о характере и количестве вооружения и материалов, получаемых от союзников, местах расположения складов, баз, продвижении грузов по железной дороге в глубь страны и т. д.
2. Сообщение данных о численности, родах и дислокации воинских частей, характере и месторасположении укреплённых районов.
3. Немедленное сообщение результатов бомбардировок и корректировка бомбометания (немецкая авиация, очевидно, усиленно готовится к воздушной бомбардировке). <…>» [152]
Есть ли смысл объяснять, что всё это — звенья одной цепи, растянутой по всей линии фронта? Серьёзная диверсия на любой из дорог могла отрицательно сказаться на подготовке советских войск к летней кампании, на которую германский фюрер возлагал очень большие надежды. «Победа под Курском должна стать факелом для всего мира» [153], — образно, хотя и не слишком вразумительно говорилось в его приказе.
Особое внимание руководство спецслужб противника обращало на Москву. Как свидетельствует история, подавляющее большинство войн заканчивалось после захвата столицы. Обратимся к опыту Второй мировой — вспомним предвоенный для нас 1940 год. 17 мая немецкие войска заняли Брюссель — 28-го капитулировала бельгийская армия; 14 июня «боши» [154] вошли в Париж — 22-го капитулировала Франция…
Однако Россия — страна, живущая по своим правилам и собственному разумению. Ясно, что Советский Союз не капитулировал бы и с потерей Москвы — так уже было в 1812 году, но в те времена Москва столицей не являлась.
Так что, пожалуй, особый интерес в 1943 году Москва представляла для германских спецслужб в качестве крупнейшего железнодорожного узла. Через неё проходили основные магистрали, связывавшие север и юг, запад и восток — на большинстве маршрутов объехать Москву было просто нельзя. А значит, работа отдельных агентов и агентурных групп на объектах столичного транспортного узла, вблизи товарных станций, общение с железнодорожниками могли в конечном итоге позволить аналитикам германских спецслужб и непосредственно ОКХ [155] достаточно быстро и точно понять, какие войска и техника следуют на какие фронты — и что, соответственно, стоит за этими перебросками… Адмирал Канарис [156] стремился окружить Москву «стальным кольцом» этой агентуры — лучшими из лучших, чтобы соображали, что к чему, и сообщали действительно ценную информацию. Следует учесть и то, что специфика огромного города, в том числе разобщённость населения, помогала агентам существовать, не привлекая к себе излишнего внимания.
Капитан Григоренко был в числе тех сотрудников Смерша, кто реально противостоял этим устремлениям противника.
«Г. Ф. Григоренко… вёл радиоигру, условно названную „Борисов“, на одном из участков грезившейся шефу Абвера операции „Стальное кольцо“ вокруг Москвы.
— Эта радиоигра, — вспоминал Г. Ф. Григоренко, — была начата 9 февраля 1943 года от имени агентов германской разведки Антонова и Нилова, выброшенных с самолёта на парашютах в Егорьевском районе Московской области с заданием обосноваться в Люберцах и обеспечить наблюдение за продвижением воинских эшелонов по Московско-Рязанской железной дороге…» [157]
Самолёт являлся наиболее удобным и надёжным средством для переброски агентуры через линию фронта: не нужно часами лежать в болоте на нейтральной полосе, слушая посвист шальных пуль над головой, — но только слишком уж заметным. Вот и тот самый борт, сбросивший десант над территорией Егорьевского района, заметили и посты ВНОС, и местные жители. Бдительность граждан выросла в разы, а в район тут же прибыла опергруппа из контрразведки.
Немцев подвела пижонская страсть к достоверности, стремление сделать всё как есть, но только — по высшему разряду. Вполне возможно, что кто-то у них там, в Берлине, на набережной Тирпица [158], начитался «Василия Тёркина» и был впечатлён таким откровением:
И, явившись на вечёрку,
Хоть не гордый человек,
Я б не стал курить махорку,
А достал бы я «Казбек».
Но если советские ордена для агентуры гитлеровцы «клепали» сами, заменяя драгметаллы дешёвыми сплавами, то фальсифицировать табак они не решились и снабдили агентов коробками [159] подлинных, дефицитнейших по тому времени папирос. Естественно, милиционер на железнодорожной станции обратил внимание на коробку «Казбека» у двух неизвестных граждан, да ещё и «украшенную» штампом «Ресторан „Беларусь“, г. Минск». Такие штампы ставились тогда затем, чтобы ушлые работники «общепита» не продавали с ресторанной наценкой табак и спиртное, приобретённые ими в ближайших магазинах. А ведь Минск уже почти два года был оккупирован немцами! Пожалуй, с тем же успехом на коробке можно было поставить штамп «Hofbräuhaus» [160].
Не удивительно, что в скором времени парашютисты были задержаны контрразведкой. Далее, как выразился Григоренко, «на допросах Антонов и Нилов вели себя откровенно» и, признавшись, что они работают на абверкоманду-103, приданную группе армий «Центр», выразили готовность сотрудничать с советскими органами безопасности.
Проведение этой радиоигры возглавил Григорий Григоренко (как мы уже говорили, «весной 1943 г. все радиоигры были переданы в ведение 3-го отдела ГУКР „Смерш“ НКО СССР, который стал осуществлять координацию деятельности органов безопасности по организации и проведению этого вида контрразведывательных операций» [161]). Она получила наименование «Борисов» — под этим псевдонимом проходил названный «Ниловым» Г. А. Гурский (он же — «Ароматов»). Как оказалось, эта радиоигра продлилась более чем полтора года…
Вскоре «Сатурн» — это был позывной разведцентра — стал получать от своих агентов очень ценную, как казалось, информацию. «Ароматов» сообщал, что им удаётся завязывать контакты с железнодорожниками, достаточно откровенными в разговорах. Чего стоил один только контакт с диспетчером подмосковной станции, имевшим подробную информацию обо всех поездах, следовавших по Московско-Рязанской железной дороге! Но так как подобные контакты в реальности должны были чего-то стоить, по крайней мере хорошего «угощения», то вскоре агенты обратились в «Сатурн», чтобы оттуда прислали денег и питание для рации. К тому же это была ещё и проверка «центра» на доверие.
Ответ был более чем положительным: из «Сатурна» сообщалось, что Антонов и Нилов награждены медалями «За храбрость», и у них запросили адрес, по которому следовало прислать «посылку». В следующей радиограмме было сказано, что скоро прибудет связник и доставит 300 тысяч рублей и всё прочее.
На другой день на указанный адрес действительно прибыл и был тут же арестован агент германской разведки Семёнов. Однако, вопреки обещаниям «центра», он принёс лишь фиктивные документы и только 43 тысячи рублей. Оказалось, что груз был сброшен на отдельном парашюте, и Семёнов его не нашел. Зато вскоре груз отыскали контрразведчики: в ящике оказалось более 300 тысяч рублей, батареи для рации, новое военное обмундирование и продукты.
В «Сатурн» полетела тревожная радиограмма: мол, что делать, и тот ли был Семёнов, за кого он себя выдавал? Между тем агент этот благополучно сидел в камере, а на линии фронта была
