24 мая Цезаря встретили с восторгом на берегу Италии. Июнь и июль он употребил на решение государственных вопросов. К тому же отпраздновал четыре триумфа; отразивших последовательно четыре победоносных войны в Галлии, Египте, в Понте (Фарнак) и в Африке. То были ни с чем несравнимые по пышности празднества. Толпе показали знаменитых пленников, Верцингеторига и Арсиною. Сестра Клеопатры была первой царицей, привезенной к римлянам в цепях.
Эти торжества неизбежно сопровождались пиршествами. Цезарь превзошел сам себя в расточительности. В самый разгар умопомрачительных развлечений, в которых принимали участие многие тысячи людей, в Рим прибыла вызванная туда Цезарем Клеопатра.
Таков невероятный поворот в нашем повествовании, но также поворот в судьбе Клеопатры. Это ее победа, гораздо более наглядная, чем одержанная в Александрии, когда Цезарь там остался, когда они вместе плыли по Нилу; это подтверждение правильности выбранного ею пути, без этого смерть Птолемея XIV и страшное унижение Арсинои, плененной, побежденной, привезенной в Рим, не имели бы решающего значения.
Клеопатра берет на себя роль, дотоле неведомую в истории Рима: роль фаворитки победителя, причем эта фаворитка — царица. Теперь уже ставка — не Египет, теперь это Рим.
Не берусь утверждать, — что у Цезаря не было чисто эротических причин вызвать Клеопатру, что не было желания вновь приобщиться к восточной цивилизации, насладиться беседой с женщиной, превышающей блеском ума любую римлянку; однако решение было по существу политическим. Этому поклоннику прекрасного пола Клеопатра была нужна не для того, чтоб скрасить досуг, даже не для того, чтоб бросить вызов ходячей добродетели. Он вновь утверждает новый стиль жизни, с которым уже свыкся на Востоке. Стиль, общий для него и для Клеопатры. Цезарь действовал, несомненно, как суверен, возможно также, они искали форму совместного существования в Риме, форму, способную легализовать впоследствии их союз, быть может, готовили нечто вроде юридического акта, дающего, скажем, право Цезарю считать законными несколько браков одновременно, а также привилегии, превращающие императора в земного бога, союзником которого становится Клеопатра.
Общение Цезаря с Клеопатрой развивается на ином уровне, чем общение с Эвноей или остальными любовницами, пополняющими список его побед. Все это происходит летом 46 года, когда Цезарь, пользуясь услугами астрономов из окружения царицы, вносит исправления в календарь, что тоже является, по-видимому, осуществлением тех планов, которые зародились на свадебном судне, направлявшемся вверх по Нилу. Год непрерывных побед убедил Цезаря, что он далеко не простой смертный. Вот почему у него возникла потребность в царице-богине, с которой он составит супружескую чету.
Клеопатре был нужен сын.
Необходимо было, в самом деле, обеспечить преемственность династии. Положение ее как царицы упрочилось бы с появлением наследника. Наличие сына давало к тому же возможность без труда вывести из игры в случае необходимости брата-супруга, когда тот достигнет отроческого возраста.
Пока брат-супруг еще ребенок, ей нужно родить сына от Цезаря. С точки зрения священной египетской генеалогии все обстоит как нельзя проще. Великий бог Амон-Ра воплотился в Цезаря и оплодотворил Афродиту, принявшую облик Клеопатры. Следовательно, их дитя — это не более и не менее, как сам Амур.
Мало того, что из всех античных историков не сыщешь и двоих с одинаковым взглядом на дату рождения сына Клеопатры и Цезаря, любопытно, что один и тот же истолкователь выдвигает исключающие друг друга версии.
Путаница столь велика, что Плутарх, который в «Жизнеописании Цезаря» говорит, что ребенок родился в Александрии вскоре после его отъезда, то есть в 47 году, в «Жизнеописании Антония» уверяет нас в том, что Цезарион появился на свет уже после смерти Цезаря весной 44 года. Светоний сообщает нам промежуточную дату, относящуюся к пребыванию Клеопатры в Риме, где Цезарь, согласно его сведениям, дозволил дать ребенку свое имя.
Таковы вкратце вопросы, связанные с Цезарионом. Добавим к этому, что в античное время никто не сомневался в отцовстве Цезаря или, по меньшей мере, в том, что Цезарь признал ребенка Клеопатры своим сыном. Для этого пришлось ждать почти два тысячелетия, когда появится член Французской академии Жером Каркопино и припишет отцовство Цезариона Антонию.
Рассмотрим же возможные даты рождения Цезариона, принимая при этом в расчет, что Клеопатре нужен был сын и что требовалось бесспорное признание отцовства со стороны Цезаря. Ну, прежде всего девять месяцев после отбытия Цезаря из Александрии истекли в феврале 46 года. Затем следует период пребывания Цезаря в Риме, начиная с мая 45 года (царица приезжает туда в августе 46-го).
При наиболее ранней дате опираемся на один из текстов Плутарха. Представляется, однако, весьма сомнительным, чтоб Клеопатра отправилась в путешествие к истокам Нила на последних месяцах беременности, более вероятным кажется, что ребенок был зачат на свадебном корабле или вскоре после поездки. Нынешние биографы Клеопатры, кстати, не забивают себе голову подобными проблемами. Один из них даже представляет царицу в ту александрийскую ночь чем-то вроде девственницы или полудевы, зачавшей при первой же возможности. Однако думать, что такая царевна, как Клеопатра, существовавшая в том мире, где жизнь женщины в семье сводилась к проблеме политики, была воспитана по рецептам Арнольфа, который поучает Агнессу в «Школе жен» Мольера, значит дойти до абсурда.
Иные поклонники Цезаря, полагающие, что этот повелитель мира, беспредельно властвуя над своей плотью, не желал одарить египтянку ребенком, забывают при этом, что не мужчина, а женщина решает главный вопрос. В период, наступивший вслед за отъездом Цезаря, у Клеопатры возникли возможности действовать по собственному усмотрению. Ее связь с «царем Цезарем» была всем известна и протекала на глазах у ее подданных и у римлян. Родись в отсутствие Цезаря ребенок женского пола, можно было бы скрыть тайну в недрах дворца, но появление мальчика утаить труднее.
Последняя догадка по поводу сроков рождения Цезариона наилучшим, быть может, образом объясняет, почему Цезарь просил Клеопатру направиться к нему в Рим лишь тогда, когда пришел к выводу, что с врагами покончено. Тем, кто решает эту проблему, надо, конечно, учесть, что, в силу сомнительности и противоречивости данных, решений может быть множество.
