12. Кравченко. «Семья Наливайко».
13. Полевой. «Повесть о настоящем человеке».
Сколько еще не прочитано!
Но писать этот список нужно.
14. Пристли.
15. Павленко. «Счастье».
16. А. Толстой. «Избранное».
* * *
Обернусь я сладко-сладким Горьким,
Напишу поэму «Девушка и смерть»,
Разным Пастернакам, этим всяким Борькам
Покажу, надменный, стихотворца твердь!
Женьку Евтушенко, модерно остриженного,
Рандевушным мусором живо обращу.
Самого Владимира выгоню униженного,
Даже Александра близко не пущу!
Пусть себе стараются — в классики вылазят,
Пусть в навозе возятся самых главных слов,
Пусть их слава сладкая! Пусть их повылазит!
Пусть их переводят сотней языков.
Слух о них пусть ходит по Руси Великой.
Пусть их повторяет сущий в ней язык,
Гордый внук славян и уже не дикий
Реабилитированный друг степей калмык!
Я тремя словами, я единой строчкой
Выражу, что всем им выразить невмочь:
Я тебя люблю. Я люблю... и точка!
Бедные поэтики, как мне вам помочь?!
Разве не пытаетесь вы что-то в этом роде
Выразить томами, сотнями томов,
То, что выражается попросту в народе
С помощью трех вечных бесконечных слов!
Все, что написали хором все поэты,
Означает, милая, для меня лишь это,
Я тебя люблю...[243]
* * *
25.04.48 г. Воскресенье
Добился-таки того, что меня перестали любить на курсе — в чем дело, не знаю. По мастерству работа пошла хуже. Организованности нет абсолютно. Мне кажется, что все эти вещи связаны и все имеют один источник — нет воли и устремленности. Эта моя возня с собой становится неоригинальной, надо что-то изменить. Было хорошо, когда вел дневник: развивался язык и контроль был жестче.
Сегодня разговаривал с Эрикой по поводу ее «прошедшей любви» ко мне: «Когда я люблю, я люблю за что-то, а если этого чего-то нет, то... перестаю любить», а дело в том, что у меня оказалось «недостаточно воли и упорства», вот и пропало это «что-то»... В этих словах, во-первых, лживых, столько откровенного... цинизма по отношению к любви. (А я только вчера прочитал «Тристана и Изольду». Впечатление огромное!!!) За что-то?! Падаль несчастная! Если бы я полюбил тебя, если бы оставался все время так, как сейчас, на виду, ты бы еще больше «полюбила» меня, конечно, только так, как ты можешь!
Отвратительные люди. Ни любить, ни ненавидеть не умеют, из числа тех, кого и в ад не пускают. Зачем они живут?! А откуда эта непонятная расчетливость у нашей молодежи? «Когда мы с Володей дружили, любили, как мы, тогда думали, — ведет она умненький, интеллигентный разговор, — я все время думала: "Что-то не то! Чего-то не хватает!". Потом пришел человек, я сравнила и увидела, что... (мне хотелось ей сказать: "Что, того, кто подороже!")». Продажные падлы, воспитанные, ругающие меня за грубость, да их вешать надо! Нечего жить посередине, между грехом и добродетелью, (а как же!) и не греша, боясь поплатиться. Мразь, а не люди.
Пришла в голову такая вещь: мерзость — люди, живущие пока (их везде до черта; в каждом человеке этого «пока» не меньше). Этим страшно было христианство — всякая трудность не звала на борьбу, она узаконивалась, она «пока!». Но ведь надежда на будущий цветущий мир — тоже теория «пока», ведь абсолютно все равно, где придумаешь себе существование этого мира: на земле ли, на небе или где-нибудь еще.
25.05.48 г.
Вести дневник нет времени. Очень больно. С ребятами лучше, с эпизодами плохо. Курить никак не могу бросить.
Если бы с мамой случилось что-нибудь (не дай бог!), можно было считать, что это сделала Зацепа. Она довела ее до болезни, заставила делать ремонт и затравила.
Темы:
Маяковский. Евреи.Уличный герой. Серебрянковы. Зацепа.
01.06.48 г. Вторник
Сдал мастерство на пять, но первым в этой пятерке не был — не страшно. Необходимо сдать и остальные экзамены на пять. Вчера Эрика получила 4, очень плакала, говорила массу глупостей, мне ее очень захотелось успокоить, что я только ни делал.
23.06.48 г.
Сдал все, за исключением истории искусства. 26-го — и все, я студент второго курса... Ну, тогда и поговорим.
На лето у курса нет самостоятельной работы, придется, наверное, в конце концов делать что подвернется или отдельные отрывки.
Я намечаю пока так: «Власть тьмы», «Том Сойер», «Гобсек», «Призвание» (Волчкова).
Что-то не клеится запись сегодня.
06.07.48 г.
Искал, искал вещь — снова взялся за «Угрюм-реку» — попробую инсценировать.
Работаю — душа разрывается, в сердце мало места — выносить все. Какая вещь!
16.07.48 г.
Работа шла успешно, но почему-то застопорилась. Ужас! Юрка очень тщеславен, но... посмотрим. Мне однажды показалось, что он не так прост, как кажется. Хочется записать кое-что.
Много думал, что у человечества неверно придуман судебный кодекс. Подлость и ложь — ббльшая подлость, чем воровство, за это надо бы вешать.
18.04.48 г. Воскресенье
Нахожусь в большом прорыве, даже в отношении работы. Все дело в «беспорядке дня». Читаю по ночам, днем сплю. Не могу собраться снова начать работу над «Угрюм-рекой».
«Банду Теккерея» кончил только сейчас, хорошая — во всяком случае очень ценная и для меня оригинальная книга. Артем от нее, наверное, будет без ума.
Смотрел «Драгоценные зерна» — блеск! Кадочников, Оленин, Алейников, Касаткина — каждый порадовал со своей стороны, но главное — смелость и смысл фильма. Он почему-то для меня пролог к новой советской сатире. (Это не парадокс.)
Спокойной ночи, Ролан.
01.08.48 г.
Только что с А. Райкина. Очень полезно мне ходить в театр, всегда выношу очень много и всегда наполняюсь — как бы это назвать? — творческой жизнью. Книга, гуляние и особенно театр. Это те толчки, которыми я расту, и очень.
Программа А. Райкина «На разных языках» не вся удачна, но выступление «Заготзерно» и др., а особенно «Мечта» — не могу подобрать слова, короче, я в восторге и от вещи, и от исполнения.
Одно злит: это ведь НАША программа! Программа студентов, а где нам взять 15-30 рублей, чтобы попасть на нее? Я, москвич, первый раз на Райкине, и то прошел по пропуску знакомого, знакомого с кем-то, кто знаком с... Публика, большинство — шикарные дамы, плешивые дядьки, генералы и т.п. Это разве их театр? Я ходил и бесился — ведь не все же они достойны Райкина, ведь процентов 80 обворовывают в чем-то меня... Я говорю о тех, кто, выходя из театра, поминали каких-то актеров их молодости и сравнивали с современными. Они, сволочи, ходят в театр показаться и посмотреть таких-то актеров, а не на программу «На разных языках», и чем больше звездочек на погоне, тем холоднее прием. Генерал стал с важным видом вспоминать Смирнова-Сокольского, какой-то полковник стал рассматривать рекламы и сад, оценив его «приличным садом». «Да, ничего, — ответила его молодая спутница, хохотнув, — только целоваться далеко ходить», — и чувственно прижалась к нему. Жена майора говорила, слава Богу, о программе, но что? «Я думала, — брюзжит она, — "На разных языках" — это что-нибудь... такое! А это что?.. Смотри, какое на ней платье, видишь оборочки внизу? Это теперь очень в моде». И т.д.
