В учебнике для вузов «Курс отечественной истории IX–XX вв. Основные этапы и особенности российского общества в мировом историческом процессе» (под ред. Л. И. Ольштынского. 2-е изд. М.: ИТРК, 2005) обозначаются три направления общественно-политической мысли в понимании исторического пути России: либеральное (славянофилы и западники), революционное, консервативное. И Герцен с Огаревым и Белинским остаются у авторов в тенетах революционных оков как идеологи революционного течения.
В. А. Федоров (История России XIX — начала XX века: Учебник. 4-е изд. М.: Проспект, 2006) обозначает три течения: охранительное, либеральнооппозиционное и леворадикальное, и помещает западника Герцена в либерально-оппозиционный лагерь. Отделяя от умеренно либеральных друзей Герцена — Анненкова, Корша и Кетчера, Герцен с Белинским и Огаревым причислены автором к представителям с «радикальным образом мыслей».
Л. И. Семенникова (Отечественная история России в сообществе мировых цивилизаций: Учебник для вузов. 9-е изд. М., 2008) также склонна причислить Герцена к либеральному направлению в русской общественной мысли 1830–1840-х годов — западничеству, и тоже к его радикальной струе. Платформа западничества 1830–1840-х годов, — преждевременно заключает автор — правовое государство и гражданские права для всех; конституция, утверждающая разделение властей и контроль общества за властью; форма правления государства — конституционная монархия.
В «Истории России XVII–XIX веков» (под ред. Л. В. Милова. МГУ [учебник для вузов]. М.: ЭКСМО, 2006) автором главы Н. И. Цимбаевым люди 1840-х годов охарактеризованы как поколение либералов-идеалистов. Западничество и славянофильство, будучи разновидностями раннего российского либерализма, отразили попытки создания целостных концепций преобразования страны. Спор противостоящих групп — в выборе пути. И Герцен с Огаревым поддерживали западников в полемике со славянами, но в их отношениях с основными членами кружка западников всегда дремали «зачатки злых споров 1846 года», когда герценовский материализм и атеизм были отвергнуты Грановским. С. С. Секиринский и В. В. Шелохаев в книге «Либерализм в России. Очерки истории (середина XIX — начало XX вв.» (М.: Памятники исторической мысли, 1995) подчеркивают, что Герцен, по свойствам своего тонкого ума, чуждался всякой односторонности и объективно в спорах западников и славянофилов в 1840-е годы был на стороне западников.
Как увидим в дальнейшем, после европейских революций 1848 года Герцен четко определил свою позицию либерала и демократа: эволюционное развитие общества без революций и всяческих насильственных потрясений.
В наши дни, когда некоторые полагают, что либерализм изжит (ибо часть либералов, «наиболее шустрая», дискредитировала себя), когда рассуждают насчет «пресловутого кризиса либерализма», на сцену должны выйти новые строители гражданского общества, умеющие работать по «самым извечным либеральным лекалам». И тут вечные образцы: уважение прав свободной личности, гуманизм, терпимость, любовь к отечеству без человеконенавистничества, свобода и гласность, завещанные нам выдающимися фигурами нашей истории (Герценом и другими) не должны быть отринуты (Акунин Б. Интервью с М. Ходорковским // Esquire. 2008. № 10).
Вид древнерусской верхней одежды.
А. П. Елагина, по первому браку Киреевская, мать И. В. и П. В. Киреевских; ее дети от второго брака — Е. А. и А. А. Елагины.
В 1848 году в Риме Герцен узнает от знакомого о возмутительных поступках Хомякова: отдает в солдаты своих ямщиков, если у них «падет или испортится лошадь. <…> Вот они, народолюбы, православные славянофилишки!».
Сердцем и душой (фр.).
Человеконенавистнических (фр.).
В «Былом и думах», характеризуя злые нападки Языкова, Герцен ошибочно принимает на свой счет строки «о слуге…». Они обращены к Грановскому, как свидетельствует сам поэт. Тем не менее стихи вызвали бурную реакцию демократического лагеря. Герцен написал статью «Москвитянин и вселенная» (1845).
В «Былом и думах», характеризуя злые нападки Языкова, Герцен ошибочно принимает на свой счет строки «о слуге…». Они обращены к Грановскому, как свидетельствует сам поэт. Тем не менее стихи вызвали бурную реакцию демократического лагеря. Герцен написал статью «Москвитянин и вселенная» (1845).
Привычки (фр.).
В духовном завещании и прибавлениях к нему, тогда же прочитанных Герценом, все недвижимое имение оставлялось Д. П. Голохвастову, все движимое, капитал и дома — Герцену, его матери и брату Егору, «с условием равного раздела». Прибавления были весьма путаны и противоречивы. Но всех добросовестно и усердно служащих дворовых людей с «денежными награждениями по заслугам» предполагалось отпустить на волю, что и было исполнено Герценом, подписавшим вместе с Голохвастовым многочисленные отпускные свидетельства. Справедливости ради, скажем, что, отказываясь от Покровского, Герцен не хотел нарушать условия завещания о родовых имениях, переходящих двоюродному брату.
Значительны труды А. И. Володина, посвятившего философским взглядам Герцена немало работ (Герцен. М., 1970; Александр Герцен и его философские искания // А. И. Герцен.: В 2 т. Т. 1. М., 1985 и др.).
Редакция эпиграфа в отдельном издании романа 1847 года иная, более точно соответствующая смыслу романа: «А случай сей за неоткрытием виновных предать воле Божией, дело же, почислив решенным, сдать в архив. Протокол».
Реальный прототип — гувернер Голохвастовых и учитель Герцена Маршаль.
Ничегонеделание (ит.).
Даты событий, происходящих в Европе, даются в тексте по новому стилю. Для определенных дат, охватывающих и Россию, в скобках приводятся числа по старому стилю.
Только взглянув на сохранившийся в Рукописном отделе Российской государственной библиотеки многостраничный, большого формата паспорт Александра Ивановича Герцена (первая, титульная страница — по-русски, с именем лица; вторая, оборотная — по-немецки), можно предположить, что русский пограничник вложил его в другие три «женских» пасса, повернув лист паспорта Герцена второй страницей, а прусский сержант не удосужился всё внимательно пересмотреть.
