Прежде, однако, чем он достиг своего логического конца, !была сделана попытка достигнуть известного компромисса между правым и левым крылом контр-революционного лагеря. В сентябре 1918 г. в Уфе состоялось государственное совещание, на котором Эьшо создано «Всероссийское Временное Правительство», получившее в просторечии наименование Директории. В состав Директории вошло 5 человек: Авксентьев, Зензинов, Вологодский, Виноградов и ген. Болдырев. Двое первых были представителями правого крыла эс-эров, Вологодский довольно хорошо отражал в себе настроение черносотенного сибирского офицерства, Виноградов был кадет, а ген. Болдырев являлся членом пресловутого «Союза Возрождения России», политические идеалы которого не шли дальше куцой монархической конституции. Директория воплощала таким образом компромисс между левыми и правыми, причем перевес в этом компромиссе явственно склонялся на сторону правых.
– и -
«Генеральская» контр-революция однако не успокоилась на достигнутом. Для нее Уфимское соглашение было лишь одним из этапов в борьбе за собственную власть. Поэтому, едва образовалась Директория, как из Омска начался против нее решительный поход. Так как в начале октября 1918 г. красные войска заняли Самару, то Директории пришлось переехать в Омск и здесь устраивать свою столицу. Остатки «Комитета членов Учредительного Собрания», переименовавшегося в «Съезд членов Учредительного Собрания», избрали своей резиденцией Екатеринбург 1). В Омске между Директорией, теоретически представлявшей всероссийскую власть, и Сибирским правительством, воплощавшим собой областную власть Сибири, разыгралось крупное столкновение на вопросе о создании так называемого делового министерства. (По конструкции, принятой на Уфимском совещании, пятичленная Директория должна была являться чем-то в роде коллективного монарха, который осуществлял свою власть через ответственный перед ним кабинет министров.) Директория хотела составить министерство как из «сибиряков», так и из «самарцев». Наоборот, Сибирское правительство категорически требовало, чтобы министерство состояло исключительно из «сибиряков», предлагая Директории признать в качестве своего «всероссийского» кабинета наличный состав Сибирского правительства. В этой борьбе полная победа осталась за сибиряками, причем в навязанный Директории кабинет в качестве военного и морского министра вошел адмирал Колчак.
Дальнейший ход событий носил катастрофически-стремительный характер. В первых числах нобяря 1918 г. Директория
*) Подробности см. в книжке Н. Святицкого: «К истории Всероссийского Учредительного Собрания», 1921, Москва.
распубликовала имена своих министров, а в ночь с 17 на 18 ноября был совершон уже государственный переворот. Эс-эровские члены Директории были арестованы офицерской организацией и благодаря вмешательству иностранцев, в частности полковника Уорда, отправлены не на тот свет, а заграницу. Оставшийся кабинет министров передал власть адмиралу Колчаку, объявив его верховным правителем всей России. «Демократическая контр-революция» была таким образом окончательно бита и против диктатуры пролетариата, утвердившейся в Москве, открыто стала диктатура генералов, укрепившаяся в Омске. Правда, Колчак на первых порах что-то лепетал о «национальном собрании», которое после победы над большевиками должно окончательно решить судьбы России. Но никто, конечно, этих заявлений всерьез не принимал. Не принимали их в серьез и окружавшее Колчака офицеры и генералы. Все они мечтали о восстановлении монархии, и несомненно, что улыбнись Колчаку победа, в Москве сейчас сидел бы белый царь, независимо от того, какие политические идеалы гнездились в голове сибирского диктатора. История судила иначе. После почти годовой борьбы с Советской Россией Колчак пал под ударами красной армии и сибирских восстаний, очистив путь Москве к Тихому океану 1).
Такова была политическая обстановка, в которой пришлось действовать полковнику Уорду. Посмотрим же, в какой степени он ее понимал и как на нее реагировал.
«Русский народ остался верен своим друзьям (союзникам),- пишет Уорд,-деморализация и разложение началось с верхов,
*) См. также И. Майский: «Демократическая контр-революция», Госиздат, 1923.
просочившись постепенно до самых низов общества… Германская измена подточила самые верхушки и таким образом разложила великую нацию, которую она никогда не могла бы завоевать. Расстроив русскую военную машину, Германия послала своих агентов продолжать беспорядок и предупредить восстановление порядка».
Таково объяснение причин русской революции, даваемое автором записок. Все дело, стало быть, в немецкой интриге. Не будь ее, в России ничего не случилось бы. Глубина мышления поистине замечательная!
Не меньшую глубину полковник Уорд обнаруживает, когда пытается охарактеризовать различные явления русской жизни. Внимание Уорда не могло не привлечь огромное партизанское движение, разыгрывавшееся в эпоху Колчака на всей территории Сибири. Как же он его объясняет?
По словам Уорда, партизанское движение состоит из двух элементов: из беглых каторжников, выпущенных большевиками из тюрем, и богатых крестьян, «жадность и ловкость которых составляют предмет зависти армян, открыто признающихся, что в торговых сделках русский крестьянин превзойдет еврея в обмане». Не правда ли, очень убедительно?
Говоря о «большевиках», действовавших в 1918-19 гг. в Сибири, Уорд дает такую их характеристику:
«Они представляли кружок революционеров, связанных общей целью-грабежом и убийством каждого порядочного человека, будь то рабочий или буржуа, если только он отказывается поддержать политику анархии. Эти 5 или б определенных злодеев образовали что-то вроде кровавого братства, и, прикрываясь анонимностью, издавали приказы от имени русских рабо
чих, которым последние не могли сопротивляться, боясь применения грабительского террора».
Какой удачный портрет большевиков!
В другом месте, говоря о бедных русских рабочих, среди которых «нет ни одного достаточно интеллигентного человека, чтобы организовать их и управлять ими», Уорд внушительно заявляет: «профессиональный русский лидер рабочих-анархист и ничего больше».
При столь сугубой строгости по отношению к «революционерам», полковник Уорд оказывается, однако, трогательно нежным по отношению к такому совершенно исключительному бандиту, как забайкальский атаман Семенов. Он изображает его в следующих выражениях:
«Его огромная физическая сила была причиной того, что японцы назвали его «самураем», или «бравым рыцарем полей», и мне кажется, что это хорошо определяет его характер-неутомимый, храбрый и вместе с тем доброжелательный. Монгольские князья просили его стать их императором, и, если он выберет эту тропинку, то вихрь промчится по соседним землям. Быть может, подо всем этим он прежде всего-добрый русский человек».
