В эту первую стационарную штаб-квартиру за пределами Берлина, получившую название Felsennest («Гнездо в скалах»), Гитлер въехал 10 мая 1940 года, то есть в день начала наступления на Западе, вместе со своей свитой и полевым эшелоном отдела обороны страны, который отныне входил в состав штаб-квартиры фюрера. Его штатный состав был значительно расширен, поскольку в первоначально одобренном Гитлером составе (14 офицеров) он оказался неработоспособным. Теперь он состоял из оперативной группы «Армия» с четырьмя, «Военно-морской флот» – с одним и «Люфтваффе» – с тремя офицерами соответствующих видов вооруженных сил вермахта, квартирмейстерской группы с двумя офицерами и одним военным чиновником. Кроме того, в него входила группа связи с четырьмя офицерами, офицер, занимавшийся ведением журнала боевых действий, и шесть офицеров и чиновников для выполнения регистрационных и управленческих функций. К этому следует добавить офицеров связи отделов пропаганды, абвера, управления военной экономики и вооружений, которые в основном размещались не в Родерне, где не хватало места, а в Мюнстерайфеле. В целом теперь рабочий штаб начальника управления оперативного руководства насчитывал 25 офицеров и чиновников, а также в два-три раза большее количество рядового персонала – писарей, телеграфистов, телефонистов и водителей. В Берлине из отдела обороны страны оставалось по одному-двум офицерам вышеназванных групп и вся организационная группа, потому что ее сфера деятельности – организация, структура, вооружение и снабжение вермахта – требовала тесного контакта с гражданскими властями. Главнокомандующий и начальник Генерального штаба сухопутных войск со своими офицерами 10 мая обосновались в лесном барачном лагере юго-восточнее Мюнстерайфеля. Оттуда до штаб-квартиры фюрера было полчаса езды на автомобиле. Также рядом были поставлены поезда особого назначения люфтваффе и его оперативного штаба.
В «Гнезде в скалах» Гитлер оставался до начала второй стадии немецкого наступления на западе – атаки через Сомму и Аисне в южном направлении. На следующий день штаб-квартира переехала в Брюли-де-Пеш, небольшую бельгийскую деревушку, расположенную в лесу примерно в 9 километрах к северо-северо-западу от Рокруа. Она была очищена от местных жителей, и в течение восьми дней там работали строители из Организации Тодта. Для Гитлера в лесу был построен бетонный бункер. Его приближенные жили в невзрачных деревенских домах, сотрудники отдела обороны страны – в деревянных бараках. Главное командование сухопутных войск расположилось в непосредственной близости от Шиме, а главнокомандующий люфтваффе со своим штабом оставался в подъехавшем к Динану поезде особого назначения. Для продолжения наступления была предусмотрена третья штаб-квартира фюрера в Форет-де-Монтань, южнее Реймса, которая, однако, из-за быстрого завершения кампании не была занята. После подписания перемирия в Компьене и прекращения военных действий 25 июня Гитлер со своей свитой отправился в Шварцвальд на 1000-метровую гору Книбис западнее Фройденштадта, где в течение зимы был сооружен передовой командный пункт, получивший название Танненберг. О более поздних пребываниях Гитлера на этом командном пункте будет рассказано в соответствующих разделах данной книги.
Центральное место в распорядке дня штаб-квартиры с самого начала занимал доклад о текущей обстановке, который имел место регулярно в полуденные часы. В первые годы войны обстановку докладывал Гитлеру только генерал Йодль на основании каждое утро составляемых отделом обороны страны сводок. Вместе с этим Гитлер высказывал свои мысли относительно дальнейшего ведения операций, разбирал со своими военными советниками меры, которые следовало принять, формулировал, по большей части после продолжительных колебаний, свои решения и давал указания разрабатывать директивы и приказы видам вооруженных сил вермахта. После полудня Гитлер выслушивал доклады правительственных и партийных инстанций, а вечером генерал Йодль докладывал ему о полученных в течение дня сообщениях от штабов вермахта. Главнокомандующих и начальников Генеральных штабов сухопутных сил и люфтваффе фюрер до начала Восточной кампании принимал нерегулярно, а только от случая к случаю, когда возникала необходимость, для изложения их понимания обстановки и формулировки предложений или заслушивания директив и указаний. Как правило, он довольствовался телефонными разговорами. Главнокомандующий ВМФ примерно раз в две недели передавал ему доклад об обстановке на море.
Во всех стратегических и оперативных вопросах генерал Йодль постепенно становился единственным советником фюрера. Тем самым он взял на себя роль, к которой его подталкивало неуемное честолюбие. Но только он с ней не вполне справлялся. И если он действительно имел острый интеллект, богатые военные знания и явно выраженные способности к решению оперативных проблем, все же ему не хватало необходимой для такой должности силы характера, а его интеллекту – некой внутренней прозорливости, которая в условиях неопределенности войны позволяет найти правильный выход. Он не поднялся над основной массой очень способных и опытных офицеров Генерального штаба. Из-за полного отсутствия психологического чутья и знания человеческой природы он с самого начала видел в Гитлере политического и военного гения, к которому был привязан и которому подчинялся охотно, вплоть до самоотречения. В ежедневной совместной работе с Гитлером Йодль постепенно стал считать свою компетентность недостаточной и со временем опустился до уровня безынициативного помощника. Крайне сдержанный в служебном и личном общении, он отличался простотой и неприхотливостью .
Шеф ОКБ при решении всех оперативных вопросов вскоре отошел на второй план. В его сферу деятельности входили следующие вопросы: организация, структура, вооружение и оснащение вермахта, его пополнение людьми и техникой, а также проблемы военной экономики. Для этих многоплановых задач генерал-полковник, а с 19 июля 1940 года генерал-фельдмаршал Кейтель, при хорошем интеллекте, старании и выносливости, бесспорно был вполне пригоден. Впрочем, на своем высоком и весьма влиятельном посту, по сути, первого военного советника Гитлера из-за все больше бросавшейся в глаза слабости характера был абсолютно неуместен. Гитлер, которому он был слепо предан и унизительно покорен, видел в нем полезный рабочий инструмент и вполне подходящего человека для должности шефа ОКБ – более сильную личность на этом посту он бы не потерпел. Командной власти над видами вооруженных сил вермахта шеф ОКБ не имел, он, скорее, стоял наравне с их главнокомандующими и во многом им уступал.
