Из непосредственного военного окружения Гитлера особую роль играл главный военный адъютант фюрера от вермахта полковник, а позднее генерал Шмундт, поскольку он имел внушительное влияние при распределении командных должностей в вермахте, прежде всего в сухопутных войсках. С 1942 года, помимо своего адъютантства, также руководил управлением личного состава армии. Он служил Гитлеру, в котором видел не просто гения, но также величайшего государственного деятеля и полководца всех времен, с преданностью нибелунгов и педантично старался не дать упасть даже малейшей тени на своего хозяина и господина. Следствием такой абсолютно некритической позиции, возникшей, пожалуй, на основе идеальных взглядов, стало то, что главный адъютант был вовсе не тем, чем, по сути, должен был быть, – представителем вермахта при фюрере. Он был лишь творением Гитлера. Этот сам по себе ничтожный человечишка нес на себе тяжелый груз вины. Именно он укрепил Гитлера в вере в собственную гениальность и непогрешимость. Он также ответственен за ошибочные назначения на высокие командные посты и, как шеф управления личного состава сухопутных сил, – за проведенное главным образом из политических соображений и превысившее все разумные меры омоложение офицерского корпуса.
Офицеры отдела обороны страны, как в Берлине, так и в штаб-квартире фюрера за пределами германской столицы, по службе имели дело только с этими троими людьми из окружения фюрера. Их начальник, сначала полковник, позднее генерал Варлимонт – весьма одаренный, преданный своему долгу и работоспособный офицер, получал указания по работе своего отдела в процессе ежедневных долгих совещаний с генералом Йодлем и генерал-фельдмаршалом Кейтелем. Он получал подробную информацию о мотивах, соображениях и планах фюрера и, со своей стороны, мог доложить свои предложения в форме памятных записок или донесений, содержащих оценку обстановки, правда, он не мог быть уверен, что эти документы дойдут до высшего руководства. С Гитлером в первые годы войны он вступал в контакт, только если замещал временно отсутствующего или заболевшего начальника управления оперативного руководства или чтобы доложить порученные лично ему особые вопросы. Тот факт, что он, истинный руководитель военного рабочего штаба фюрера, первоначально не привлекался к докладам об оперативной обстановке, имевшим место каждый поддень, объясняется, с одной стороны, тем, что Гитлер не желал видеть в привычном узком кругу новые лица. С другой стороны, причиной тому явилось существующее стремление генерала Йодля быть единственным советником Верховного главнокомандующего вермахтом по всем оперативным вопросам.
В центре ежедневного рабочего процесса отдела обороны страны стояло также проводимое в первой половине дня совещание по оперативной обстановке, на котором руководители оперативных групп «Армия», «ВМФ» и «Люфтваффе» на основании полученных накануне вечером и ночью донесений видов вооруженных сил вермахта подробно докладывали о событиях на театрах военных действий, а руководители квартирмейстерской группы и офицеры связи других отделов и управлений ОКБ докладывали информацию по своему ведомству. Таким образом создавался общий фундамент для работы разных ведомств и обеспечивалось ее согласование. В дальнейших подробных обсуждениях генерал Варлимонт передавал своим руководителям групп соображения, планы и решения Верховного командования и указания, по которым разрабатывались директивы и другие приказы.
С расширением войны увеличивался объем работы и значение отдела обороны страны, правда, главным образом вследствие того, что Гитлер подчинил действовавшие на отдельных театрах военных действий армейские соединения, такие как «Норвегия», «Африка», «Финляндия», непосредственно себе, стало быть исключив главное командование сухопутных войск (ОКХ). А на западе и позднее на Средиземноморье прямо подчиненные ОКБ командующие использовались для единого руководства находившихся там соединений всех трех составляющих вермахта. Для этих так называемых театров военных действий отдел обороны страны ОКБ частично исполнял функции оперативного отдела Генерального штаба армии, что сделало необходимым расширение его личного состава, который пока оставался крайне ограниченным. Начальник отдела обороны страны генерал Варлимонт стал исполняющим обязанности начальника управления оперативного руководства и начал регулярно принимать участие в совещаниях у Гитлера. Его оперативные группы «Армия», «ВМФ» и «Люфтваффе», а также в дальнейшем остававшаяся в Берлине организационная группа были расширены до отделов, равно как и квартирмейстерская служба. Служба связи вермахта и отдел пропаганды остались в подчинении у начальника управления оперативного руководства.
Что касается журнала боевых действий, его при главных штабах вермахта должен был вести помощник одного из старших офицеров Генштаба помимо своих основных служебных обязанностей. Для отдела обороны страны это было неприемлемо, потому что его журнал боевых действий фактически являлся журналом Верховного командования вермахта и в качестве такового имел огромное значение как источник данных для последующих исторических исследований. При важности и большом объеме содержащихся в нем материалов он не мог вестись одним из офицеров Генерального штаба, работавших в отделе, так сказать, между делом. Напротив, его необходимо было доверить тому, кто посвятил всего себя только этой сложнейшей работе, был к ней подготовлен и обладал чувством ответственности перед историей. Поэтому генерал Йодль, еще будучи полковником и начальником отдела обороны страны в 1938 году, распорядился, чтобы к ней был привлечен один из высокопоставленных сотрудников военно-исторического научно-исследовательского института сухопутных войск. И во время мобилизации 1939 – 1940 годов я был назначен для выполнения этой работы, после того как уже привлекался предшествовавшей осенью во время Судетского кризиса в отдел обороны страны с аналогичной целью.
Как составитель журнала боевых действий, я принимал участия во всех важных совещаниях, проводимых в рамках отдела обороны страны и, соответственно, управления оперативного руководства и получал все протоколы больших совещаний у Гитлера, составляемые чаще всего офицером генерала Йодля и отредактированные им самим. В добавление к этому я был почти ежедневно, по большей части в послеполуденные часы, информирован генералом Варлимонтом подробно и откровенно о ситуации, мотивах и ходе мыслей Гитлера, позиции его советников, а также главнокомандующих и высших офицеров видов вооруженных сил вермахта, работе других отделов и управлений ОКБ. Когда такая ориентация идет из третьих рук, это, безусловно, является отрицательным моментом. Однако в сложившихся обстоятельствах главным была отличная память и несомненная добросовестность начальника отдела и его чувство ответственности перед историей. Его рассказы вкупе с уже упоминавшимися протоколами, моим участием в совещаниях и имеющейся у меня возможностью ознакомления со всеми входящими и исходящими документами помогали мне вести исчерпывающий и правдивый журнал боевых действий. Я диктовал их изо дня в день, используя заметки, которые делал на всех совещаниях, и личные рассказы, а также на основании официальных документов, причем с ходом войны объем материала сильно увеличился, и приходилось ограничиваться самой сутью. Генерал Варлимонт, а время от времени и генерал Йодль проверяли правильность сделанных мною записей. Так за три с половиной года, в течение которых я вел журнал боевых действий, появился внушительный ряд объемных томов, текст которых был напечатан на пишущей машинке. К ним в отдельных папках прилагались особенно важные документы.
