“В августе 1910 года, — пишет отец Филофей из Пароса, — я приплыл на Эгину, чтобы получить его благословение. К полудню я добрался до монастыря. Солнце нещадно палило. За пределами мо-настырской стены я увидел белобородого старика, голова которого была покрыта соломенной шляпой, а полы рясы подобраны и заткнуты за пояс. Он грузил лопатой землю и камни в тачку и отвозил ее метров за шестьдесят. Не узнав в нем владыку Нектария, моего духовного наставника, приняв его не то за рабочего, надевшего подрясник, чтобы не запылить свои одежды, не то за послушника, я подошел к нему, поздоровался и спросил:
— Здесь ли владыка Нектарий?
— Да, — был ответ, — он здесь. Что вы от него хотите?
— Пойди скажи ему, что его хочет видеть диакон, один из его духовных чад.
— Сию секунду. Да будет это угодно Богу, — сказал он.
Бросив свои рабочие инструменты, он показал мне гостиницу — маленькую недавно построенную комнатку, предназначенную для приезжих и расположенную вне монастыря.
— Пойди в ту комнату, — сказал он мне, — и жди. Я схожу за ним.
Через несколько минут он вернулся в клобуке и в рясе с широкими рукавами. Тогда я понял, что человек, принятый мной за рабочего, был Святитель. Мне никогда бы не пришло в голову, что митрополит мог выполнять такую работу в час, когда все предавались дневному сну. Достоинство, с которым он носил свои одежды, несомненно, велико, но чувства его были смиренны. Поздоровавшись, он выразил радость, когда узнал, что я удалился в Лонговардский монастырь, и сказал:
— Постарайся остаться там, ибо привела тебя туда Пречистая Дева. И без повеления Ее Самой, Матери Божией Животворящий Источник, никогда не уходи из этого монастыря. Тебе предстоят испытания и скорби, но наберись терпения. Господь говорит, что лишь многими скорбями мы вступаем на путь Жизни. Претерпевший до конца спасется.
Все, что было предсказано мне Святителем, со мной случилось. Св. Нектарий обладал пророческим даром, которым обладают лишь святые”.
Однажды Эгинский монастырь, находившийся еще в стадии строительства, посетил митрополит Афинский. Остановившись у служебного входа, он попросил у бедно одетого старика, готовившего строительный раствор, позвать митрополита Пентапольского. “Старик” тотчас отправился за “ним”. Когда Афинский митрополит увидел рабочего, превратившегося в иерарха, он испытал некоторое замешательство и сказал:
— Это ты, Нектарий? В таком виде?..
— Так угодно Господу, — ответил Святитель.
Его собеседник показал на развалины монастыря, расположенного на горе св. Дионисия, который просматривался со стороны обители, и сказал:
— Нектарий, ты видишь эти развалины? Через несколько лет твой монастырь, на который ты тратишь столько сил, будет выглядеть так же.
Святитель вдохновенно ответил:
— Брат мой и сослужитель, речь вовсе не о том, придет ли мой монастырь в такое состояние, как ты говоришь. Наоборот, в скором времени эти развалины восстанут на острове во славу Триединого Бога.
Божии люди не ведут дневников, поэтому мы знаем очень мало об их внутренней жизни, их внутренняя борьба неведома нам. Один живший на Эгине аскет рассказывал нам, что Святителя видели молящимся со слезами на глазах в храме перед святыми иконами в течение трех дней и трех ночей без всякой пищи и без воды. Никто не знает, какое испытание он тогда претерпевал. Лишь после явления Ангела Господня он покинул храм и, победив искушение, вернулся к обычной повседневной жизни. Искушениям подвергаются даже святые — до самого конца их земной жизни. История же фиксирует лишь внешние события, такие, как, например, следующее.
Жила на Эгине некая вдова, прибывшая туда из другой области и продававшая свечи. Звали ее Лазуря. Несмотря на внешне благочестивый вид, Лазуря на самом деле была орудием дьявола. Она не давала покоя своей дочери, обвиняя ее в том, что у нее, якобы, были любовники. Несчастная девочка нашла себе приют в Троицкой обители, а в Святителе — своего защитника. Убедившись, что дочери удалось уйти от ее “опеки”, Лазуря пришла в ярость и стала распространять гнусную клевету на Святителя. У нее был дар убеждения, и все ей верили. Св. Нектарий обратился за советом к Митрополиту Афинскому, который рекомендовал ему продолжать опекать девочку, которой только что исполнилось восемнадцать лет.
Почувствовав свое поражение, Лазуря, по наущению дьявола, отправилась в Пирей, пришла к судье и со слезами на глазах изложила ему свою трагедию:
— У меня, — рассказала она, — есть очень красивая дочь восемнадцати лет. Я хорошо помню, каких лишений и мучений стоило мне, несчастной, воспитать ее. И вот теперь ее сбили с верного пути. В женском монастыре на Эгине живет монах, который делает вид, что ведет аскетический образ жизни, а на самом деле сделал из монахинь своих любовниц. Детей, которых они ему рожают, он бросает на дно колодца. Этот негодяй околдовал мою дочь и взял ее в свой монастырь. Он погубит ее. Придите мне на помощь и спасите моего ребенка...
Возмущенный судья вступился за Лазурю. В сопровождении двух жандармов он на следующий же день отправился на Эгину, стал стучать в ворота монастыря, даже пытался взломать их, и пошел к Святителю. Испуганные таким вторжением, монахини плакали и кричали: “Господи, помилуй!”
Святитель, улыбаясь, встал, чтобы поздороваться с судьей, который грубо сказал ему:
— Отродье монашеское, где находится колодец, в который ты бросаешь твоих нажитых с монашками детей?
Продолжая улыбаться, св. Нектарий сел и ничего не ответил. Судья пришел в еще большую ярость. Он стал угрожать Святителю, что вырвет ему бороду, нанося ему тем самое большое оскорбление, которое только возможно в Греции причинить служителю Церкви: борода здесь считается символом посвящения Господу. Святитель оставался спокойным, продолжая улыбаться. Но обратив глаза к небу, он молился за несчастного судью, ставшего жертвой Лазури, которая, в свою очередь, стала жертвой дьявола.
Когда обезоруженный судья удалился с угрозами, инокини собрались вокруг духовного отца. Одна из них дерзнула взять слово и сказала:
— Надо донести на этого злодея.
— Я давно учу вас, что Бог руководит всем и что ничего не происходит без Его воли! А вы теряете терпение? Не возмущайтесь и благословляйте Имя Господне.
— Но Вам следовало бы оправдать себя, — сказали другие.
— Я никогда не буду себя защищать, — ответил он им спокойно.
Он знал подобно Давиду, что спасение праведных идет от Господа. Он не защищал себя в Египте, не собирался себя защищать он и в этот момент. Господь приходит на помощь праведным, избавляет их от злых и спасает, потому что они Его соделывают своим убежищем.
