К бегству они готовились тщательно. Однажды Кольрауц разрешил им сходить в город, чтобы купить инструменты. Сопровождать их он поручил охраннику-украинцу. Они вошли в один из домов. Охранник, которому Визенталь дал сигарет, ждал их на улице. В доме был черный ход. Они вышли через него и поехали на трамвае к сотруднику одной из строительных фирм Роману Ущьенскому. С Ущьенским они договорились заранее, и он их уже ждал. Ради них он рисковал жизнью. «Он сделал это потому, что ненавидел немцев», – написал Визенталь более сорока лет спустя, и благодаря его рекомендации Ущьенский получил звание «праведника мира», которым (вместе с денежным пособием) мемориал «Яд-Вашем» от имени Государства Израиль награждает людей, спасавших евреев в эпоху Холокоста.
У Ущьенского Визенталь и Шейман провели несколько часов, а вечером за ними пришла одна из работавших на Восточной железной дороге уборщиц и отвела в деревню, где жили ее родители. Те спрятали беглецов на чердаке, и какое-то время они сидели там вдвоем, но потом пришла жена Шеймана и забрала его с собой. Через несколько недель деревню окружили и стали прочесывать украинские солдаты, но Визенталю удалось убежать. Какое-то время он прятался в доме у Шеймана, а затем его судьба переплелась с судьбой еврейской женщины, которой пришлось долго скитаться с места на место и менять имена. В конце концов она оказалась в Израиле, где и прожила всю оставшуюся жизнь.
Паулина Буш была замужем за бухгалтером по имени Макс; их трехлетнюю дочь звали Бася. Сестра Паулины, Лола, была до войны популярной портнихой. Когда началась война, они перебрались в город Ходоров. Директор тамошнего сахарного завода пожалел их и дал им кров над головой, а его жена стала заказывать у Лолы наряды.
На том же заводе работал Ицхак Штернберг, живший со своей семьей неподалеку. Ему было тогда двадцать лет. Его брата немцы убили, а мать забрали, но ему самому удалось сбежать во Львов, где он назвался Олеком и с помощью фальшивых документов скрыл, что он еврей. Хозяин квартиры, которую Штернберг арендовал, был поляком и работал на Восточной железной дороге. Он познакомил Штернберга с Визенталем, и тот устроил его на работу в мастерские, чем спас ему жизнь.
Однажды на улице Штернберг повстречался с Паулиной Буш, которая в Ходорове была его соседкой. Паулина вернулась во Львов с дочерью и, подобно «Олеку», тоже скрывала, что она еврейка. У нее было свидетельство о рождении на имя жены директора ходоровского сахарного завода Марии Кродкевской. Сама Кродкевская жила в это время в Варшаве. Паулине удалось найти работу в детском саду, который содержали монахини, и те помогли ей снять квартиру на улице Балоновой. Однажды ее заподозрили в том, что она еврейка, арестовали и избили, но в конце концов отпустили. Свидетельства о рождении было уже недостаточно; ей нужен был паспорт.
«Олек» слышал, что Визенталь умел подделывать документы, и оказалось, что это действительно так. «Олек» принес ему старый паспорт Паулины и получил вместо него новый, на имя Марии Кродкевской.
Через какое-то время из Ходорова приехала Лола, сестра Паулины, а затем объявился и ее муж, Макс. Сначала он нашел приют у «Олека», но затем переехал к жене. Таким образом, в квартире Паулины жили теперь трое взрослых и маленькая девочка, но соседям об этом знать не следовало: они могли заподозрить, что она прячет у себя евреев. Все это было очень тяжело.
К тому времени «Олек» подружился с одной девочкой. Ей было лет одиннадцать, и ее звали Крыся. Однажды он увидел, как она стоит на улице возле забора, окружавшего мастерские, и машет рукой одному из рабочих-евреев, а тот в свою очередь вяло машет ей в ответ. С тех пор она стала появляться каждый день: подходила к забору, махала рабочему и уходила. Она была его дочерью, и, кроме него, у нее никого не было. По ночам она спала в подъездах, по утрам шла навещать отца, а после полудня отсиживалась в кинотеатрах.
«Олек» стал о ней заботиться. Он покупал ей еду, и они вместе шатались по городу. Они делились друг с другом своими горестями, волнениями, страхами, предавались мечтам, и Крыся рассказывала «Олеку», что произошло с ней вчера. По ее словам, жильцы домов, в подъездах которых она спала, часто будили ее и выгоняли на холодную ночную улицу, а также с пристрастием допрашивали, не еврейка ли она. Она отвечала, что нет.
Как-то раз ее отец на работу не явился, и «Олек» решил, что он умер. Но через некоторе время исчезла и сама Крыся. «Олек» не знал, что и думать. Ходили слухи, что во Львове орудует банда, похищающая детей, убивающая их и продающая их мясо на рынке, и «Олек» боялся, что именно это с Крысей и произошло. Так это или нет, но тот факт, что Штернберг верил в это до конца своих дней, уже сам по себе дает представление о том, что тогда творилось во Львове.
Примерно в это же время к Паулине пришла какая-то женщина и передала ей письмо от Визенталя. Это была жена Шеймана. Визенталь знал адрес Паулины еще с тех пор, как подделывал ей паспорт. В письме он просил Паулину помочь ему найти место, где бы он мог спрятаться, потому что там, где он прятался сейчас, оставаться больше не мог.
Жена Шеймана была на грани истерики. Она рассказала Паулине, что работает портнихой, что к ней приходят на примерку клиенты и что каждый раз, как они приходят, она прячет мужа в платяном шкафу, где ему приходится – иногда по нескольку часов кряду – сидеть на маленькой табуретке. Достаточно ему один раз кашлянуть – и все пропало. А теперь к ним пришел еще и Визенталь. «Для меня, – рассказывал Визенталь впоследствии, – поставили еще одну табуретку, и я просидел в этом шкафу три дня. Мы не могли даже громко дышать, потому что расстояние от шкафа до стола, за которым сидели посторонние люди, было меньше полутора метров. В конце концов я сказал, что больше так не могу».
Паулина не могла поселить в своей квартире пятого человека и пообещала жене Шеймана что-нибудь подыскать, но, когда через два дня та пришла снова, сказала, что помочь ничем не может. «Тогда, – закричала жена Шеймана, в отчаянии схватившись за голову, – мне придется выдать их немцам. Я просила Визенталя уйти, но он отказывается. А у него два пистолета! Он нас убьет!» – «Ладно, – сказала Паулина, – пусть приходит». – «Ты соображаешь, что говоришь? – возмутился ее муж. – В таком случае я уйду! Оставайся с Лолой». – «Куда ты пойдешь? – осадила его Паулина. – Послушай, сейчас вас двое, а где есть двое, поместятся и трое. Тем более что это ненадолго». Однако когда Визенталь пришел, жизнь в квартире стала совершенно невыносимой. «Уходить Визенталь не хотел», – сказала Паулина сотруднице «Яд-Вашем», которая ее интервьюировала.
