Труднее всего было скрывать все это от дочери: они боялись, что та проговорится. Днем девочка находилась вместе с мамой в монастырском детском саду, а вечером сестра Паулины, ее муж и Визенталь прятались в спальне, в то время как Басю Паулина держала на кухне. Если девочка слышала доносившийся из спальни шум и спрашивала маму, что это такое, та что-нибудь выдумывала. Однажды, например, сказала, что это мыши.
Туалет находился на веранде, и пользоваться им Лола, Макс и Визенталь не могли; поэтому Паулине пришлось поставить им ведро. Опорожняла она его тайком. «Это было ужасно», – рассказывала она впоследствии. В комнате была раковина с краном, и жильцы Паулины иногда использовали в качестве туалета ее тоже. Стирать, готовить – все это нужно было делать так, чтоб соседи ничего не заметили.
Все это время Паулина продолжала – под вымышленным именем – работать в монастырском детском саду и притворяться христианкой.
Однажды пришли немцы. Они хотели произвести обыск, но Паулина показала им изготовленный Визенталем паспорт, и они ушли. В другой раз, вечером, заявились трое мужчин в немецкой форме и сказали, что пришли за евреями, которых Паулина скрывает. Оказалось, что это были украинцы-вымогатели. Визенталю, Лоле и Максу пришлось прятаться от них на чердаке. Вымогатели приходили еще один раз, но после этого больше не появлялись.
«Олек», по-прежнему работавший в железнодорожных мастерских, навещал их каждый день. Он приносил продукты и газеты, а для Визенталя – бумагу и цветные карандаши. Тот рисовал людей и сценки, которые наблюдал в Яновском, а также иллюстрировал их повседневное существование в квартире Паулины. Они надеялись, что смогут продержаться еще довольно долго.
Визенталь разобрал в комнате несколько досок пола и выкопал яму, в которой могли лежа поместиться три человека. «Землю, – вспоминала Паулина, – я выносила в ведрах и кастрюлях и выбрасывала возле других домов. Высыпала я ее и в печку. У меня была большая обложенная плиткой печка, которая все равно не работала. Небольшую часть земли я отнесла в подвал и на чердак». Яму Визенталь прикрыл досками, а на них поставил кровать.
Когда к Паулине заходил кто-нибудь из соседей, Визенталь и Лола залезали в шкаф, а Макс прыгал в корзину для грязного белья, которую прозвал «подводной лодкой».
Благодаря газетам они имели возможность следить за ходом войны и в шутку называли себя «генеральным штабом». Иногда Визенталь посылал «Олека» к Шейману и некоторыми своим довоенным знакомым узнать, не могут ли те чем-то помочь.
Так прошло примерно семь месяцев.
Ицхак Штернберг – он же «Олек» – пишет: «Люди неспособны круглые сутки находиться в состоянии нервного напряжения; когда в течение многих месяцев и лет им угрожает опасность, они привыкают».
Время от времени к Паулине заходила соседская девочка, чтобы поделиться секретами своей первой любви, и ей даже в голову не приходило, что ее исповедь слушают еще три человека.
Визенталь никогда не рассказывал о своих тогдашних взаимоотношениях с Лолой, Паулиной и Максом. Паулина испытывала к нему неприязнь, но сотруднице мемориала «Яд-Вашем», много лет спустя записавшей ее рассказ, так и не удалось выудить у нее какие-либо подробности. «Я не хочу об этом говорить, – сказала Паулина. – Не хочу, и всё».
Все это время ни сама Паулина, ни те, кто прятался в ее квартире, не знали, что жившая ниже украинка тоже скрывала у себя в подвале евреев; их было семеро. Однако в один прекрасный день их обнаружили. На место прибыло множество полицейских, евреев арестовали, и по этому случаю весь дом был тщательно обыскан. Визенталь, Лола и Макс спрятались в убежище под полом.
«Мы лежали под полом, – рассказывает Визенталь, – а они начали ощупывать стены и вскрывать доски пола. Когда они добрались до меня, я схватился за пистолет, лежавший под головой, но почувствовал на голове сапог и не смог пошевелиться. Меня вытащили из ямы два польских агента и эсэсовец. Остальных вытащили раньше… Польские агенты в то время активно занимались торговлей оружием. Они украли оба моих пистолета. Если бы они написали в рапорте, что нашли у меня пистолеты, то им пришлось бы их сдать». Забрали они и несколько его рисунков. Лолу, Макса и Паулину тоже арестовали. Дочка Паулины Бася осталась у соседки. Это случилось 13 июня 1944 года. Много лет спустя Визенталь раздобыл копию полицейского рапорта об этом аресте.
Сначала Визенталя отправили в лагерь Яновский, а оттуда перевезли в тюрьму. По его словам, он боялся пыток и пытался покончить с собой, перерезав себе вены бритвой. Его перевели в лазарет, чтобы подлечить, а затем допросить. Одна из последних узниц Яновского позднее рассказала, что арестовали некоего инженера, у которого были при себе собственные рисунки. Его имени она не помнила, но упомянула, что из страха перед пытками на допросе тот перерезал себе вены.
Визенталь рассказывает, что предпринял еще две безуспешные попытки покончить с собой, чтобы выиграть время и отсрочить допросы. Один раз он украл у врача флакон с таблетками и все их проглотил, но оказалось, что это был сахарин, а во второй раз попытался повеситься в петле, сделанной из собственных брюк, но она оборвалась.
Тем временем ко Львову подошла Красная армия и немцы начали эвакуироваться. Как-то раз русские бомбили квартал, где находилась тюрьма. Началась паника. Нескольким заключенным, в том числе Паулине, ее мужу Максу и сестре Лоле, удалось сбежать, а остальных, включая Визенталя, поспешно перевезли в Яновский. Это было, по-видимому, в июле 1944 года. В Яновском к тому времени осталось всего около ста узников.
Начиная с этого момента, Визенталь был обязан своим выживанием уже не собственной находчивости и не удаче, а скорее царившим вокруг хаосу и неразберихе.
Несколько из оставшихся в Яновском узников, включая Визенталя, попытались бежать, но началась бомбежка, в результате которой двое из беглецов погибли, и им пришлось вернуться в лагерь. В обычных обстоятельствах их бы, наверное, расстреляли, но на этот раз один из последних остававшихся в Яновском эсэсовских офицеров, Фридрих Варцок, вдруг заявил, что времена изменились и он лично позаботится о том, чтобы никто из них не пострадал. По словам Визенталя, он также объяснил им почему: «Вы поедете с нами, и мы вместе доживем до конца войны». Варцок сопроводил их на продовольственный склад и велел запастись продовольствием, а на следующий день всех повели на вокзал. Один мужчина попытался сбежать, и его застрелили; одна из женщин пожаловалась, что у нее болят ноги, и тоже была убита.
Евреи думали, что их везут в лагерь смерти, но перед тем как поезд тронулся, один из эсэсовских офицеров принес к ним в вагон щенка и клетку с его любимой канарейкой и пригрозил, что если с ними что-нибудь случится, то он убьет всех заключенных в вагоне собственными руками. Визенталь рассказал эту историю в том числе и на суде над преступниками из лагеря Яновский.
