Проигрывать было не в правилах советских людей — и, к нашему большому везению, я узнал, что в группе советских войск служат два очень известных футболиста, к тому же мои хорошие приятели, Борис Разинский и Эдуард Дубинский. Мы немедленно их разыскали и выдали за своих коллег по цирку. Вдвоем Боря и Эдик легко расправились с игроками-любителями, и победа осталась за нами. На банкете, однако, один особо памятливый болельщик опознал Дубинского — участника чемпионата мира в Чили.
…После расставания с Бесковым как наставником мы долгое время не виделись. Я ездил с цирком, он тренировал разные команды, за которые я неизменно болел параллельно с «Динамо», раз работал с ними Константин Иванович.
Но вот однажды в Кисловодске они пришли вместе с по-прежнему прекрасной Лерой ко мне в цирк — и мы не просто возобновили знакомство, а стали, смею сказать, дружить. Отношения сделались взрослыми — теперь могли вместе и водки выпить. Мне кажется, что в любом возрасте необходимо иметь друзей старше тебя годами. И среди таких друзей Бесков для меня — первый из первых.
Сегодня нас связывает не только футбол. Да и не тот человек Константин Иванович, чтобы ограничить себя профессией (и людьми, с нею непосредственно связанными), тем более что профессия тренера понимается им чрезвычайно широко. И очень многое вбирает из интересующих его областей знания. Бесков мыслит неожиданными категориями. Он не краснобай, не острослов, однако сказанное им обычно надолго запоминается. О чем бы он ни говорил, к какой бы теме ни прикасался.
Но не скрою: более всего я предпочитаю говорить с Бесковым о футболе. С годами меня занимают в игре те глубины, которые открываются в общении с Константином Ивановичем. Я горд бываю доверием, которое он мне оказывает. Вообще-то Бесков по-хорошему корпоративен. И с посторонним никогда откровенничать не станет. Как-то в компании (в самый разгар разговоров о договорных играх, о подкупе игроков и судей) один банкир — страстный болельщик — спросил Константина Ивановича, правда ли то, что рассказывают о закулисье, о кухне современного футбола. На что тренер ответил: «Ну что вы, дорогой, верите всяким глупостям?»
Как и всякий болельщик, я охоч до секретов футбольной жизни. И что-либо «засекреченное» узнав, мучаюсь от желания поскорее поделиться с друзьями-приятелями, не менее, чем я, всем этим интересующимися. Но я дорожу доверием Константина Ивановича и выбалтываю далеко не все. Хотя, конечно, знаю, что моя уверенность в том, что у Бескова нет от меня секретов и во все тайны я посвящен, — очередная иллюзия. Но иллюзионист и в быту не может без иллюзий…
На футболе я теперь чаще всего бываю вместе с Константином Ивановичем по его приглашению — и каждый раз вновь и вновь испытываю детскую радость причастности к большому футболу: в конце-то концов, для меня иллюзии гораздо больше значат, чем реальность.
Бесков — тренер, руководящий конкретной командой, и Бесков во временном качестве свободного художника — люди совершенно разные. Вроде бы «действующий» он остается внешне столь же любезен и приветлив со всеми на трибуне (Бесков редко сидел вместе со своим штабом и запасными игроками на скамейке, предпочитая верхний ряд трибун), но близкий человек не может не ощущать его внутренней замкнутости, отрешенности ото всего. Я совершенно точно знаю, что переживает он сильно. Однако виду никогда не подаст. И никто никогда не видел, чтобы Бесков, как большинство тренеров, вскакивал с места, подбегал с апелляциями к судье.
Для меня и всех прочих друзей он — человек очень коммуникабельный. Поэтому, допуская, что в работе или в общении с враждебно настроенными к нему людьми он бывает излишне жестковат, я удивляюсь, когда некоторые называют его «невозможным Бесковым». Со стороны сидящих вокруг него на стадионе болельщиков я вижу неизменное к нему уважение. Не припомню, чтобы кто-нибудь полез к Константину Ивановичу с неуместными разговорами, не говоря уже о проявлениях панибратства…
Перед семидесятипятилетним юбилеем Константина Ивановича, который я помогал организовывать вместе с сотрудниками своей фирмы (не могу, кстати, не вспомнить в связи с этим юбилеем академика Станислава Сергеевича Шаталина, который звонил мне из клиники смертельно больным, активно участвуя в хлопотах о награждении Бескова), меня посещали те же волнения, что и перед празднованием отцовского юбилея. Народ и в девяносто пятом году не баловал своим присутствием зрелища. И на футбол не ходил. К тому же Бесков, покинув «Асморал», ни с какой командой не работал. А ведь и его собственные выступления, и игра его команд в лучшие для них времена собирали аншлаги. И каково ему будет чувствовать себя на сцене перед пустыми рядами?
Но нервничал я, как и в случае с отцом, понапрасну. Огромный зал Дворца молодежи на Комсомольском проспекте забит был до отказа. Зачитали телеграммы от президента России, от премьер-министра (тогда Черномырдина), от мэра Лужкова, от председателя Верхней палаты парламента, от президента ФИФА Авеланжа. Бескова приветствовали банкиры, руководители фирм, конечно же — актеры, с которыми он всегда дружил, — Гена Хазанов в футбольной форме, Вася Лановой… Впрочем, труднее назвать, кого не было на этом вечере… Вряд ли в сегодняшнем футбольном мире есть личность ярче Константина Ивановича.
Я уже сказал об испытываемом мною детском удовольствии от присутствия на футбольных матчах вместе с Бесковым. Но моя профессия — о шкале самых неожиданных толкований которой я позднее хочу поговорить подробнее — несколько осложняет мое пребывание на трибуне.
Мы сидим с Константином Ивановичем в главной ложе, куда, однако, после назначения Сергея Степашина премьер-министром стали пускать одного только Бескова. Рядом с нами солидные, уважаемые люди, многие с генеральскими погонами. И порой в них при виде Кио детское просыпается в гораздо большей степени, чем во мне на футбольных матчах.
Перед началом международной игры с участием «Динамо» господин с лампасами всерьез и заговорщицким шепотом спрашивает меня: «Ну сегодня, надеюсь, вы немножечко поможете нашим?» И я лепечу какую-то ерунду насчет того, что соперники не понимают по-русски — и я не уверен, что мое внушение подействует. Генерал кивает с понимающим видом.
Или «Динамо» после серии неудач и последующего увольнения тренера вдруг выигрывает на глазах у Степашина и военного министра у ЦСКА. А в ложе «А» (второй по значимости) благодарят меня: вот видите, как хорошо, что вы пришли. И хорошо, что сидели с нами (меня, композитора Добрынина и еще нескольких динамовских завсегдатаев из мира искусства после назначения Сергея Владимировича премьером не пустили в ложу правительства), не отвлекались. Обязательно приходите на следующую игру.
