Накануне чемпионата все шведские хоккейные специалисты грезили не только реваншем, но мечтали, что родоначальники хоккея канадцы сумеют поставить русских на место. Однако действительность оказалась совсем иной, чем им желалось.
Наша сборная довольно легко победила финнов, западных немцев, норвежцев. Однако ни разу не споткнулись на этих же соперниках и канадцы. Причем играя с ними и выигрывая, канадцы стремились забить намного больше шайб, чем наши спортсмены. Этим они как бы подчеркивали — все равно мы сильнее.
Первым серьезным испытанием для нас стал матч с чехами. По ходу игры мы проигрывали им 1:2 и долго не могли сравнять счет. Однако в конце концов нашим хоккеистам удалось перехватить инициативу в свои руки и свести матч к победе — 5:2.
Следующий матч — со шведами — сложился еще более драматично. Накануне шведы уступили с разгромным счетом 0:8 канадцам и теперь жаждали отквитаться за этот позор хотя бы с нами. В течение двух периодов на табло значился ничейный результат — 0:0. Однако на первой же минуте третьего периода шведы открывают счет. Наши бросаются отыгрываться, но им никак это не удается. Шведы самоотверженно защищаются. К тому же на их стороне поддержка трибун и погодные условия — идет сильный снег. Временами судье даже приходится останавливать игру и давать команду рабочим расчистить лед. Темп игры сбивается, что, естественно, идет на пользу шведам.
Между тем страсти на льду накаляются. Во время одного из эпизодов Бобров запрещенным приемом сбивает с ног знаменитого Тумбу (Свена Юханссона) и отправляется на скамейку штрафников. Шведы бросаются в атаку и забивают второй гол. Однако судья фиксирует нарушение и гол не засчитывает. Наши переводят дух. До конца игры остается чуть больше пяти минут. Наш тренер Аркадий Чернышев принимает решение выпустить на лед сильнейшую пятерку во главе с Бобровым, Бабичем и Шуваловым. И оставшееся время наша пятерка не уходит с поля, беспрерывно атакуя ворота соперника. В конце концов одна из этих многочисленных атак завершается голом — получив точный пас от Боброва, Шувалов мощным щелчком забрасывает шайбу в ворота шведов. Ничья 1:1.
Эта игра отняла у наших хоккеистов много сил. Однако времени для отдыха не было — уже на следующий день нам предстояла игра с фаворитами турнира канадцами.
В то, что русские сумеют хоть что-то противопоставить родоначальникам хоккея, не верили не только западные специалисты, но и кое-кто из нашей делегации. Например, Анатолий Тарасов, который на этом чемпионатё представлял Спорткомитет СССР, накануне матча высказал мысль о том, что игру с канадцами можно и «сплавить», чтобы сберечь силы для переигровки со шведами. Однако иного мнения был тренер Чернышев. На собрании перед выходом на лед он сказал игрокам: «Проиграете — ругать не будут. Играйте раскрепощенно. Не давайте им чувствовать себя хозяевами. В своей зоне канадцы теряются. И еще: хорошо бы первыми забить гол. Забьют канадцы — матч сложится тяжело».
На том же собрании выступил и капитан команды Бобров, который заявил, что с теми, кто смалодушничает, не станет понастоящему биться с канадцами, он дома никогда не выйдет играть на одну площадку. И игроки услышали тренера и капитана. Уже на пятой минуте матча после блестящей комбинации Гурышев забивает первую шайбу в ворота канадцев. Те нервничают, пытаются перехватить инициативу, но их попытки ни к чему не приводят. А спустя шесть минут после первого гола канадцы пропускают и второй — шайбу забивает Бобров. Трибуны молчат, видимо плохо соображая, что же происходит. Однако когда спустя еще несколько минут тот же Бобров, филигранно обведя нескольких игроков канадской сборной, забивает третью шайбу, трибуны наконец просыпаются. Блестящая игра советских хоккеистов могла бы расшевелить даже мертвых. На перерыв наша команда ушла, ведя в счете уже 4:0. Собственно, большинство очевидцев после этого уже не сомневались, что игра советской командой практически сделана. Так оно и получилось. Матч закончился с разгромным для канадцев счетом 7:2. Вот как сказал после матча их капитан Томас Кемпбелл: «Советские спортсмены блестяще провели игру. Мы просто не представляли себе, что в хоккей можно так играть. В решающем состязании мы оказались разгромленными. Нас поразили работоспособность русских, их умение вести игру в необычайно стремительном темпе».
В итоге советская сборная завоевала золотые медали. Лучшим игроком чемпионата был признан Всеволод Бобров. В те дни многие корреспонденты западных газет охотились за ним в надежде взять интервью, и кое-кому из них это удалось. Приведу отрывок из разговора Боброва со шведскими журналистами:
«— Вы занимаетесь спортом весь год?
— Да, можно сказать так. Главным образом я занимаюсь хоккеем и футболом, но летом люблю размяться игрой в теннис.
— Как часто вы тренируетесь?
— Почти каждый день на протяжении всего года. Но я привык выключаться на месяц в межсезонье и полностью отдыхать.
— Что вы любите больше — хоккей или футбол?
— Хоккей! Без всякого сомнения».
В 1955 году, выступая в составе команды ЦДСА, Бобров присовокупил к своим многочисленным победам еще одну — Кубок СССР по хоккею.
В марте того же года из Владимирской тюрьмы в Москву вернулся Василий Сталин. У него открылась язва, и его решено было поместить в Центральный госпиталь МВД СССР. Буквально в первый же день своего появления в Москве Сталин захотел увидеть кого-нибудь из своих старых знакомых-спортсменов. Вспомнив номер известного футболиста Г. Джеджелавы, Сталин позвонил ему домой и попросил навестить его в госпитале. В свое время Василий сделал его старшим тренером футбольно-хоккейной команды ВВС и присвоил звание инженер-майора, и Джеджелава не мог этого забыть. Буквально через несколько минут после звонка он уже был в госпитале. Далее послушаем его собственный рассказ: «Мы встретились, расцеловались. Я впервые увидел на глазах Василия слезы, хотя сам он не переносил плачущих мужчин. Сказал, что ему очень плохо. Нет, со здоровьем все в порядке. Зачем его перевели в госпиталь? Он сам не знает. Считает, что все еще находится в заключении. Надо бы выпить за встречу, да ничего нет, он теперь себе не принадлежит. Я достал из портфеля бутылку доброго грузинского вина. Он опять прослезился. Сказал, что я — единственный из спортсменов, кто приехал к нему в эти дни».
В последних словах Джеджелавы заключена горькая правда о том, что опала Сталина разом лишила его привычного круга друзей. Теперь ни один из тех, кто раньше сам искал встречи со всесильным сыном генсека, не стремился вновь увидеть его. Кто-то просто не хотел этого, но большинство боялись замарать себя связью с опальным генералом. Что касается Боброва, то и он в те дни не приехал к человеку, которому многим был обязан. Но его случай особенный — им в отличие от остальных двигал отнюдь не страх или нежелание встречи, а совсем другое — в те дни его не было в Москве. Уверен, знай он о том, что Сталин снова в столице, — незамедлительно примчался бы к нему в госпиталь.
