И это не просто предположение. Когда «Госпожа Бовари» в 1856 г. была впервые частями напечатана в «Ревю де Пари», Флобера и журнал официально обвинили в оскорблении общественной морали. Писатель выиграл суд, заявив: смерть Эммы – доказательство того, что в романе отстаивается чистота нравственных норм, поскольку таким образом героиня понесла наказание за свои грехи.
Но, как Флобер и предполагал, миллионы простых читателей не только извлекли урок из истории жизни Эммы и ее трагической кончины. Они запомнили силу накала ее страстей – в религиозном экстазе, в отношениях с любовниками, в отрицательных проявлениях ее чувств, принимавших форму презрения и отвращения к мужу. Им импонировали ее стремление любить неловкого и добродушного Шарля, ее разочарование в своем положении женщины, загнанной в ловушку жестких требований, которые предъявляло к ней общество.
Шарль Бодлер оправдывал постоянное стремление Эммы к опыту, рожденному страстью, и ее нетерпимость ко всему, что не относилось к ее сердечным делам. «Эту женщину можно назвать поистине великой, – писал французский поэт, – но главным образом она достойна жалости… Все мыслящие женщины будут благодарны автору за то, что он возвысил представительницу их пола до уровня, чрезвычайно далекого от чисто животного и настолько близкого к идеальному человеку, и за то, что он наделил этот двойственный характер расчетливостью и мечтательностью, которые образуют совершенное существо»8. По мнению Бодлера, нет ничего удивительного в том, что Эмма с такой легкостью приносила в жертву моральные ценности, чтобы стать любовницей Родольфа, а потом радовалась тому, что – по ее мнению – принесут ей эти отношения.
Большая часть читателей не оправдывают Эмму Бовари столь же полно, как это делал Бодлер. Они видят в ней как образ бессердечного и жадного буржуазного общества, так и подлинный портрет женщины, отвергнувшей ценности общества, в котором живет, привнося форс-мажор страсти в собственную неудовлетворенную жизнь, став любовницей (или сожительницей, как выражается она сама) двух мужчин, которых она любит, но в браке с которыми не состоит.
Анна Каренина – главная героиня одноименного романа Льва Толстого, написанного в 1877 г., – непревзойденный литературный образ самой пленительной и трагичной из падших женщин. Действие «Анны Карениной» разворачивается в Санкт-Петербурге в 1870-х годах, главными действующими лицами произведения являются представители российской аристократии. Первым предложением романа – «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему» – Толстой вводит нас в болезненно-нервозную обстановку, сложившуюся в семье Стивы Облонского, жена которого, Долли, только что узнала, что у него роман с француженкой, гувернанткой их детей. Анна – сестра Стивы и добропорядочная супруга Алексея Александровича Каренина, высокопоставленного чиновника – спешит помирить супругов, и ей удается сохранить распадающийся брак брата.
Вскоре очаровательная Анна встречает графа Алексея Кирилловича Вронского, неженатого армейского офицера. Внезапно она начинает смотреть на мужа новым, критическим взглядом – например, ей кажется, что уши у него стали какими-то странными, – и все чаще мечтает о бравом и удалом Вронском.
Вронский полагал, что в положении мужчины, ухаживающего за замужней женщиной и рискующего собственной жизнью, склоняя ее к супружеской измене, есть что-то возвышенное и величественное. Они с Анной не могли не поддаться сжигавшей их взаимной страсти. В среде российской аристократии XIX в., где в большинстве случаев браки заключались по расчету, внебрачные отношения не были редкостью, но Анна с Вронским отвергали легкую и безопасную связь, сулящую мимолетные сексуальные наслаждения. Вместо этого они упивались всепоглощающей страстью, стремились к взаимным обязательствам, постоянству и общественному признанию.
Тем не менее Анна отказывалась подавать на развод, который позволил бы паре влюбленных узаконить отношения, поскольку в этом случае по закону отец автоматически получал право опеки над ребенком. Вместе с тем она не могла сдержать собственные чувства, и когда ее подозрительный супруг стал задавать ей вопросы, она ответила с резкой и совершенно неуместной прямотой, что у нее есть любовник. И добавила при этом: «Я люблю его, я его любовница, я не могу переносить, я боюсь, я ненавижу вас…»
Полагая, что со временем Анна раскается, Каренин вел себя в высшей степени корректно. Брак их расторгнут не будет, решил он, но лишь по форме, а не по содержанию, и время залечит раны. Однако Анна, придя в отчаяние при мысли о том, что может потерять Вронского, отказалась от сотрудничества. Она сказала себе: «Он [Каренин] восемь лет душил мою жизнь, душил все, что было во мне живого… он ни разу и не подумал о том, что я живая женщина, которой нужна любовь… Я ли не старалась, всеми силами старалась, найти оправдание своей жизни? Я ли не пыталась любить его, любить сына, когда уже нельзя было любить мужа?.. Бог меня сделал такою, что мне нужно любить и жить». Вронский, так же сильно влюбленный в Анну, придерживался того же мнения, особенно когда она сказала, что беременна от него.
После ряда осложнений Анна оставила мужа и сына, а Вронский покинул полк, готовый покончить с армейской карьерой. Они вместе путешествовали по Европе, пока не родилась их дочь. Возвращение в Россию подействовало на них отрезвляюще. Друзья и родственники тепло встретили Вронского, но стали нарочито избегать общества Анны. Она пришла в отчаяние. Ее первой реакцией было стремление пойти на какое-нибудь светское мероприятие, как будто ее положение в обществе не изменилось.
Вронский испытывал досаду из-за умышленного непонимания Анной ее положения, его это даже злило. Ему хотелось сказать ей, что «появиться в театре – значило не только признать свое положение погибшей женщины, но и бросить вызов свету, то есть навсегда отречься от него». Выход в свет завершился катастрофой. Вскоре после этого она, Вронский и их маленькая дочь уехали в его имение, где и обосновались на постоянное жительство.
Какое-то время Анна была там счастлива. Своей невестке Долли, одному из немногих людей, которые все еще поддерживали с ней связь, она призналась: «Со мной случилось что-то волшебное… Я пережила мучительное, страшное и теперь уже давно, особенно с тех пор, как мы здесь, так счастлива!»
Но счастье ее быстро улетучивалось. Она не могла видеть сына и оказалась неспособной проникнуться подлинной любовью к дочери, которая по российским законам получила фамилию Каренина и должна была находиться под опекой мужа, поскольку Анна так и не была с ним разведена. Это обстоятельство беспокоило и Вронского, поскольку до тех пор, пока они с Анной не заключили брак, все дети, которые могли у них родиться, по закону должны были считаться детьми Каренина. Он настоятельно просил Анну обсудить вопрос о разводе, и она неохотно согласилась.
