на протяжении всей своей жизни, а что касается набожности и душевной связи с христианской религией, то опыт 1769 года так и остался первым и последним.
Набожность и Кетхен поблекли. Страсбург. Эйфория. Дух места. Восхождение на башню Страсбургского собора как проверка на смелость. «О немецком зодчестве». Зальцман. Лерзе. Судьбоносная встреча с Гердером. Новые ценности: жизнь, творчество, индивидуальность, выразительность. Игра в карты с Гердером
В сентябре 1769 года Гёте посетил синод гернгутерской общины в соседнем Мариенборне. Ему эта встреча принесла только разочарование. Сектантский дух «тишайших сынов земли» отталкивает его. Как он год спустя напишет Клеттенберг, ему неприятно видеть, когда люди путают «свою блажь с делами господними». Он видит, что не стал здесь своим и не хочет им становиться. Эти набожные люди «так скучны в своем сердце», что его «живой характер» [174] не в силах этого выдержать, как признается он своей духовной наставнице. Кроме того, как уже было сказано выше, он не ощущает собственной греховности, поэтому его самые глубокие и проникновенные чувства снова направлены на мирские вещи, и тема подражания Христу исчезает даже из писем набожному Лангеру.
Кетхен Шёнкопф тоже постепенно исчезает из жизни Гёте. Этой ночью она явилась ему во сне, и только поэтому он решил ей написать, но просит ее не отвечать на его письмо. Воспоминания о ней почти стерлись из памяти и «столь мало тревожат душу, как если бы я думал о ком-то незнакомом» [175]. По всей видимости, это связано еще и с тем, что Кетхен к тому времени была уже помолвлена с юристом Кристианом Карлом Канне, которого Гёте сам в свое время познакомил с семейством Шёнкопф. В этом письме к Кетхен, написанном в конце 1769 года, он дает понять, что в скором времени собирается сменить место жительства.
Месяц спустя Гёте принимает решение отправиться в Страсбург. На этом настаивал отец, какое-то время сам проучившийся в Страсбургском университете. Вопреки собственному намерению никогда больше не писать Кетхен, Гёте тотчас же сообщает ей о своем решении. Страсбург должен стать для него дверью в большой мир – оттуда он отправится дальше, в Париж. А если ему суждено встретить там женщину и связать себя с ней узами брака, то вместе с семьей он поселится в родительском доме: «Я получу десять комнат с прекрасной обстановкой во франкфуртском вкусе <…>. У меня есть дом, у меня есть деньги. Чего еще желать? Женщины!» [176]
Восстановившийся после болезни и окрыленный надеждами, Гёте в начале апреля 1770 года приезжает в Страсбург и сначала снимает апартаменты в гостинице «У Святого Духа», а затем – квартиру на улице Альтер Фишмаркт. Друг матери, член гернгутерской общины советник Моритц дал ему с собой книгу для духовного чтения. Гёте открыл ее в день приезда в Страсбург и прочел слова из Библии, которые так сильно тронули его душу, что он тотчас же написал матери, которая будет помнить об этом даже тридцать лет спустя: «Распространи место шатра твоего, расширь покровы жилищ твоих; не стесняйся, пусти длиннее верви твои и утверди колья твои; ибо ты распространишься направо и налево» [177].
В этих словах Гёте видит подтверждение своих предчувствий грядущей силы и успеха – он тоже распространится, тоже выйдет из берегов. Он чувствует, как заполняет собой окружающее пространство. Это совсем другое чувство, нежели тогда в Лейпциге, где он первое время был робок и напуган. Своему очень бедному другу из Лейпцига, почти ослепшему от чтения богослову Иоганну Кристиану Лимпрехту Гёте посылает луидор, замечая, что сейчас у него «бодрости в избытке» [178] и он готов делиться ею с окружающими.
В таком настроении в письмах ему удаются пассажи, предвосхищающие стиль Вертера – широкие синтагмы, пытающиеся вместить все, что окружает автора. Вот как описывает он свои впечатления от прогулки по окрестностям Страсбурга в письме к подруге сестры Катарине Фабрициус: «Когда справа от себя я видел зеленое ущелье, и за ним в свете сумерек так жутко и тихо текла река, а слева с горы надо мной нависал тяжелый мрак букового леса, когда вокруг темных каменистых утесов сквозь кустарники тихо и таинственно пролетали птицы, тогда в душе моей воцарился покой» [179]. В «Страданиях юного Вертера» мы читаем: «Когда от милой моей долины поднимается пар <…>, а я <…> чувствую, как близок моему сердцу этот крошечный мирок, что снует между стебельками <…>, когда взор мой туманится и все вокруг меня и небо надо мной запечатлены в моей душе, точно образ возлюбленной» [180].
В отличие от Вертера, у автора письма возлюбленной пока нет. Сердце, пишет он, «спокойно», потому что свободно: «Какое это счастье, когда сердце легко и свободно!» Но стоит тебе влюбиться, и вот ты уже связан «цветочными цепями» и боишься пошевелиться, лишь бы только их не разорвать. Он сравнивает любовь с лошадкой-качалкой: «всегда в движении, всегда в работе, но никогда не сдвинется с места» [181]. А он хочет двигаться вперед – и в первую очередь в освоении юридических наук.
Лейпциг он покинул, так и не завершив учебу. В Страсбурге он должен был наверстать упущенное – сдать экзамен и защитить диссертацию. Гёте ходит к репетитору и прилежно готовится к экзаменам. Подготовка дается без труда, потому что многое он уже проходил с отцом в детстве. Из письма Лангеру: «Что я учу? Прежде всего тонкости и различия, с помощью которых беззаконию придают видимость закона. К этому и сводится моя учеба на доктора обоих прав» [182].
27 сентября 1770 года Гёте успешно проходит первое академическое испытание – сдает кандидатский экзамен. Отныне он кандидат юридических наук и освобожден от лекций. Следующий шаг – написание диссертации. С этим он снова затягивает. У него есть дела поважнее, а кроме того, его захватывают новые переживания и чувства.
Сам по себе город поначалу не произвел на него особого впечатления. По численности населения он был примерно такой же, как Франкфурт, и так же хаотично переплетались в нем старинные улицы и переулки – совершенно иначе, нежели в Лейпциге с его недавно отстроенными особняками и широкими улицами. К тому моменту Страсбург уже на протяжении ста лет относился к французским владениям. Гёте почувствовал это сразу по приезде, когда город чествовал невесту короля Марию Антуанетту, остановившуюся здесь вместе со свитой во время своего путешествия в Вену. Были устроены народные гулянья, на
