После Гавгамел Александр мог уже спокойно захватывать главные центры державы Ахеменидов – Вавилон, Сузы, Персеполь. То, что Дарий отправился в Мидию, показывало, что эти города он уже и не надеялся удержать. Своим подчиненным он якобы говорил, что не все еще закончено и Александру можно нанести поражение. Для этого надо только произвести мобилизацию в восточных областях Персидского царства.
А его противник пожинал плоды блестящих побед. Мазей предпочел сдаться на милость победителя. Несмотря на то что только что он сражался на поле боя против македонян, именно его новый правитель сделал сатрапом Вавилонии.
Македонские войска вошли в Вавилон. Жители города встретили их, что называется, «с музыкой». Комендант приказал устлать улицы цветами и воскурить благовония на серебряных алтарях в честь новых хозяев, отовсюду македоняне слышали приветственные крики. Древний город поражал воображение своими высокими стенами, воротами, изразцами с изображениями драконов и львов, величественными статуями, развалинами зиккуратов, висячими садами, роскошными дворцами… Один из них, неподалеку от знаменитых «ворот Иштар», занял сам царь. Именно в Вавилоне македонские солдаты могли почувствовать всю сладость статуса победителей: вино, золото, женщины – тут всего было вдоволь. Да и сам их повелитель не забыл вознаградить своих солдат – это было сделать тем легче, что в руки Александра попадала казна, хранившаяся в основных персидских центрах. Взятие одних Арбел принесло ему несколько тысяч талантов серебра. Вообще, как и многие выдающиеся полководцы, Александр хорошо понимал ценность любви со стороны рядовых воинов. Без такого морального стимула, как преданность своему командиру, рассчитывать на отвагу и дисциплину не стоило. А потому царю следовало разделять (хотя бы иногда – для видимости) с простыми солдатами тяготы похода, с риском для жизни бросаться в гущу битвы, знать многих из них в лицо, быть мастером жеста – неожиданно щедрая награда, меткое слово, проявление заботы об одном запоминалось многим. На состоявшемся после Гавгамел военном собрании солдаты вручили своему командующему титул «Царь Азии» – событие, которое сам Александр считал исключительно важным.
Оставаясь верным своей лояльной национальной и религиозной политике, Александр почтительно отнесся к местным служителям культа. Он принес жертву главному богу Вавилона – Мардуку – и приказал восстановить храмы, ранее уничтоженные воинами Ксеркса.
Административное деление Персии было в целом сохранено, но сатрап был не вполне независим в своих действиях – стратеги, командовавшие гарнизонами крупных городов, подчинялись непосредственно Александру. Напомним также, что македонский царь создал централизованную организацию со сборщиками налогов, вероятно, независимую от местных сатрапов. Выпуск новой монеты с определенным фиксированным содержанием серебра, основанным на афинском стандарте, вместо старой биметаллической системы, распространенной в Македонии и Персии, способствовал развитию торговли и всей экономики Средиземноморского региона.
В Вавилоне Александр пробыл около двух месяцев, а затем направился в Сузы. По пути его встретил местный сатрап, который, как и Мазей, признал македонца своим повелителем. За это и он был оставлен на своем посту – естественно, при контроле за армией со стороны македонского стратега и контроле над казной со стороны грека. Казна же была исключительной – в руках Александра оказалось, помимо разнообразных царских сокровищ, около 50 тысяч талантов серебра (1310 тонн)! Здесь же были найдены статуи, которые Ксеркс в свое время вывез из Афин.
Последним в ряду персидских столиц должен был стать Персеполь. Захват именно этого города в Центральной Персии, по мнению Александра, окончательно делал его властелином державы Ахеменидов. Дорога туда шла через горы (хребет Загр), а проход в них – «Персидские ворота» – оборонял персидский военачальник Ариобарзан, располагавший довольно многочисленным войском. Проход он перекрыл стеной, высоты были заняты его отрядами. Дело осложнялось для македонян еще и тем, что они совершали свой переход в январе. Однако Александру удалось справиться со всеми проблемами. Поняв, что лобовая атака укреплений в проходе ничего не даст, царь нанял проводников по обходным тропам в горных лесах. Напротив противника остался небольшой отряд Кратера, получивший приказ разводить столько костров, чтобы персы полагали, будто перед ними все еще вся армия македонян. Обойдя Ариобарзана, Александр напал на него с тыла и разбил. Вскоре его войско было уже в оставшемся без защиты Персеполе – династическом и ритуальном центре Ахеменидов.
Город ожидала судьба, отличная от Вавилона, Суз или Мемфиса. Являясь столицей собственно Персии, столицей Ахеменидов, именно он должен был пострадать больше всего, будучи наказанным за грехи своих строителей и правителей. Диодор пишет: «Самым богатым был этот город из всех, существующих под солнцем, и частные дома были с давних времен переполнены богатствами. Македоняне врывались, убивая всех мужчин и растаскивая имущество, которого было очень много, в особенности же полно утвари и всяких украшений. Много тогда было унесено серебра, не меньше и золота разграблено; множество роскошных одежд, разукрашенных морским пурпуром или золотыми узорами, стали наградой победителям. Громадный, по всему миру прославленный дворец был отдан на глумление и полное разрушение… Женщин в их украшениях уводили силой, превращая полонянок в рабынь. Вот так Персеполь, насколько он превосходил другие города благополучием, настолько превзошел других несчастьями». Александр захватил в городе сокровищницу, богатство которой превосходило все то, что уже попадало в руки македонян, – тут было 120 тысяч талантов, и чтобы вывезти их, пришлось использовать десятки тысяч мулов и верблюдов. Казну Александр поручил одному из своих ближайших друзей – Гарпалу.
Александр не остался в стороне от вакханалии грабежей и пьянства, которую устроили его воины. Знать не отставала от простолюдинов. Одна из пирушек Александра в мае 330 года до н. э. закончилась трагедией, достойной кисти живописца. В угаре пьяного праздника царь приказал сжечь дворец Ксеркса. Традиция возлагает вину за эту акцию на афинскую куртизанку, любовницу Птолемея Тайс, которая и предложила разгоряченным молодым македонским военачальникам уничтожить символ власти Ахеменидов. Мысль была принята на ура. Первый факел бросил сам Александр, отмахнувшийся от Пармениона, который пытался урезонить царя. Даже если идею и подкинула Тайс, то пожар в Персеполе все равно вряд ли можно назвать случайностью. Сожжение дворца Ксеркса должно было свидетельствовать о том, что главная цель войны – отмщение персам за поруганные святыни – достигнута. Впрочем, наутро Александр якобы сожалел о содеянном, говоря, что большим наказанием для персов было бы увидеть его на троне Ксеркса в этом дворце. Ужаснув жителей Персии, македонский владыка, тем не менее, не отказался от идеи стать царем для всех народов, а не только для греков. В целях будущего единения, слияния наций в Персиде было собрано 30 тысяч юношей, которых отправили учиться военному делу у македонских наставников. Сатрапом же Персиды опять стал перс.
