- Отвечаешь за то, чтобы ни к одному блиндажу, ни к одной траншее или воронке посторонние не приближались и близко.
- Есть, - неуверенно отозвался курсант, так и не понявший, что же произошло между командиром и пионервожатой.
Зато до той дошло:
- Это я здесь посторонняя? Я? Да я, можно сказать, родилась в этом лесу. Я исходила его вдоль и поперек, я обезвредила столько мин, сколько вы и в глаза, наверное, не видели. Я эти блиндажи и землянки...
Она вознамерилась вновь спуститься в сумрачный развал, но старший лейтенант на этот раз ухватил именно за руку и буквально вышвырнул Желторотика на поляну.
- Когда будете одна, лезьте хоть... головой в прорубь, - лучшее, что нашел посоветовать Борис.
- Спасибо, - поклонилась Лена.
- Пожалуйста, - сделал то же Борис.
- На здоровьице, - не сдавался Желторотик.
Борису пожелать больше было нечего, и он, махнув рукой, начал осматривать место, куда они вышли.
За землянкой, сцепившись сучьями, стояли два могучих дуба - с ободранной корой на стволах, засечками, зарубками, какими-то пометками белой краской. Вообще-то давно замечено, что самые могучие деревья всегда растут около лесных дорог и тропинок. Или, наоборот, это люди прокладывают свои тропы рядом с лесными великанами, надеясь на них как на защиту и ориентиры?
Белыми пятнами звездочек-цветков обозначались земляничные места. На тонких ножках, но высоко и гордо поднимались над травой фиолетовые колокольчики. Ну и совсем по джентельменски лес выпустил на середину поляны несколько березок в молоденьком, еще не опаленном солнцем, не побитом дождями светло-зеленом инее листвы.
Ледогоров прошел к ним, опустил на землю миноискатель, раскатал зажатую в ремни плащ-накидку. Курсант, так и не поняв, насколько серьезно ему отдан приказ следить за девушкой, тоже снял с плеч вещмешок, но от землянки не отходил.
- Перекур, - ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Борис и прилег на плащ-накидку. Некоторое время смотрел на небо, окаймленное верхушками деревьев, потом прикрыл глаза.
Как не вовремя случилась эта командировка! Вот-вот должен был решаться вопрос, кого назначить ротным, а его, одного из кандидатов, - с глаз долой. Видите ли, срочно потребовался опытный сапер, об этом просят областной Совет, обком партии, военкомат, совет ветеранов войны и труда. Кого они там еще приклеили? А, милиция, исторический музей и прокуратура. А в итоге один Желторотик. Шустрые ребята оказались.
- Вы там посмотрите сами, что к чему, - особо, правда, не настаивал на работе и командир полка. Но, глянув на сидевшего в кабинете майора-военкома, поправился: - Сплошные минные поля не трогать, а единичные объекты - на ваше усмотрение. Михаил Андреевич, - обратился он к майору, даем вам самого лучшего сапера в полку.
- Спасибо. Вот это по-ракетному.
- По-десантному, - поправил комполка. - И сделаем так. Он проведет разведку местности, определит объем работ, доложит нам, и в зависимости от этого уже будем ориентироваться - сколько и на какое время посылать к вам саперов. Ну а вы тем временем добивайте штаб округа и штаб ВДВ.
- Это я беру на себя. Спасибо, спасибо вам.
Единственное, что успел выпросить еще Ледогоров, - это взять с собой одного из курсантов, приехавших в роту на стажировку. И вещи поможет потаскать, и практику получит, и просто вдвоем веселее, чем одному.
- Серега, разводи костерок, ставь обед! - крикнул он, приподнявшись.
Курсант - молодец, практика уже есть! - вначале осмотрел место, проверил его миноискателем, потом начал таскать сухие ветки. Лена собирала цветы, не обращая на них никакого внимания. Чтобы занять себя, Борис достал из полевой сумки карту района, отыскал, где они находятся. Поставил точку почти в центре коридора между красным и синим пятнами. Красное - километрах в двух, синее - совсем неподалеку. Вроде чей-то заповедник или зона отдыха. Короче, тоже для них красное пятно. Пионервожатая еще в военкомате кивнула на него:
- Говорят, сам Брежнев здесь охотится. А по моим сведениям, там незахороненными лежат сотни, если не тысячи солдат из московского ополчения. Охотиться по их костям... - Лена передернулась.
Факт, конечно, был жуткий, но Борис все-таки попытался уточнить:
- Вы знаете это точно или только говорят об этом?
Спросил не зря. Разговоры и слухи про Брежнева, буквально вспыхнувшие в последнее время, выводили его из себя. Язвят про те же награждения - но сам он, что ли, себя награждает? Тем более если присваивают звания, дают ордена чехи, монголы, бразильцы. Не Брежнева ведь почитают, а в первую очередь страну, которую он представляет. Как этого не понимают?! Советский Союз уважают, и почему мы должны смеяться над этим? Книги пишет? Но ведь и так всем ясно, что не сам Брежнев их писал. Тем более интересные, там есть что почитать, не то что в некоторых. А сколько лет страна без войны? И что, это тоже все без Брежнева, само собой получилось? Да был бы другой, еще неизвестно, что бы было в стране и со страной. И если каждый Желторотик...
В этот момент и стала для него Лена Желтикова Желторотиком. Попадание в яблочко - и по фамилии созвучно, и по пустой напыщенности и многозначительности.
Пионервожатая, еще не знавшая, что она уже Желторотик, хмыкнула на его вопрос об охоте: конечно, она не знала ничего толком, но дыма-то без огня не бывает. Ну, не Брежнев, так кто-то другой, какая разница. Главное, там люди не захоронены, а ее отряд за ограду не пускают.
- Товарищ старший лейтенант, что открывать? - Курсант приподнял рюкзак с продуктами.
Женщина хороша у плиты в домашних условиях, когда все под рукой и есть выбор. А если в запасе пачка галет да несколько консервных банок, ее лучше приглашать к столу с уже поделенными порциями. Словом, с изобилием женщина лучше справляется, а вот с экономией - не всякая и не каждый раз. Поэтому пусть лучше собирает цветочки.
- Подогрей тушенку и две банки - с рисом и гречкой. Фляжки полные?
- Так точно.
- Вскипяти одну.
- Есть, понял.
- Извините, - подошла этим временем Лена, - а вы... работать к нам приехали или... - она кивнула на дымок, уже поднимавшийся гибкой тонкой лентой к небу.
- Извините и вы, - повернул к ней голову старший лейтенант и любезно улыбнулся. - Но в армии, будет вам известно, не работают, а служат.
- Какая разница!
- Не скажите, очень большая, - подперев голову рукой, начал рассматривать Желторотика Борис. Появившиеся, видимо, по весне крапинки вокруг носа и сам носик, вздернутый, а если смотреть вот так снизу - то вообще две темные дырочки, острый подбородочек, чуть ли не детская фигурка - Господи, неужели она и вправду подумала, что ему захотелось ущипнуть ее за ногу? Он потер щеку, и Лена, поняв, о чем он подумал, хмыкнула. Гордая, присела на свою штормовку, отвернулась. - Большая разница, - вернулся к теме разговора Борис. - Понимаете, - как маленькой, начал растолковывать он девушке, - под словом "работа" подразумевается какое-то определенное время. Допустим, у нас в стране восемь часов. Вся остальная деятельность сверхурочно, но, кажется, уже и оплачивается по-другому. А армия тем временем служит, то есть она все двадцать четыре часа двадцать пять лет подряд имеет право владеть мной, им, - он указал на курсанта. - А вот когда кто-то посторонний начинает предъявлять к армии и к ее офицерам свои права... - Борис вновь потрогал щеку.
