Но тяжелее всего приходилось жителям сельских местностей. Огромная часть действующей армии состояла из крестьян, призванных на службу, оставивших работу на полях и фермах на плечи женщин, которые в 1941 году составили половину всех сельскохозяйственных рабочих и четыре пятых – в 1945 году. Количество обязательных трудодней было увеличено до 150 в год, а также были введены суровые карательные меры за нарушение этого требования. Лошади были конфискованы для нужд армии, а трактора оказались поломаны или не могли работать из-за недостатка горючего. Бригады женщин и подростков тянули плуги, запрягшись в импровизированную упряжь. В 1942 году четыре пятых всего зерна было собрано серпами, а средний урожай на один гектар пашни составлял немногим более половины от довоенного уровня62. Сельскохозяйственным рабочим и крестьянам за их тяжелый каторжный и изнурительный труд практически ничего не платили, всего лишь немного картофеля и 200 грамм хлеба в день, иногда чуть больше. Режим относился с подозрением к возможности крестьян взять в заложники население городов и армию, поэтому отбирал почти все, что производили колхозы. Сельские жители получили 10 млн тонн зерна, произведенного ими в 1940 году, и лишь 2,24 млн – в 1942, и не более 3,79 млн в 1945, когда условия жизни в колхозах стали улучшаться. Предполагалось, что сельское население сможет прокормить себя за счет небольших участков земли, предоставленных им в 1930-х годах, но большая часть скота, выращенного им, реквизировалась, а на частную торговлю продуктами налагались высокие налоги63. В контексте советских военных усилий сельские работники и крестьяне были маргинальной частью населения. Некоторые из них зарабатывали, продавая продукты на черном рынке, другие – вступая в бартерный обмен с голодными жителями городов, но решимость режима избежать сползания в продовольственный кризис, который привел к падению монархии в 1917 году, сделало обогащение крестьян и создание тайных запасов продовольствия рискованным предприятием. Ключевой задачей в деле поддержания военных усилий было сохранение способности извлекать и распределять достаточное количество продовольствия, чтобы поддержать работоспособность рабочих и боеспособность солдат.
Исключительные усилия в деле трансформации остающейся территории Советского Союза в единую целостную экономику, столкнулось бы с непреодолимыми препятствиями, не будь иностранной помощи. Роль, которую сыграла экономическая помощь США и Великобритании, поступавшая по договору ленд-лиза, заключенному в 1941 году, всегда вызывала споры. Относительно небольшая ее часть поступала в форме готового боевого снаряжения и военного оборудования, в том числе и британские танки «Матильда». Она рассматривается, и не безосновательно, как второстепенная. От двух западных союзников поступило лишь 4 % всего советского вооружения, и это, как пишет официальная послевоенная советская историография, «не могло оказать решающего влияния»64. Однако большой объем помощи поступал в виде продовольствия, машин и промышленного оборудования. Ленд-лиз позволил советским заводам сконцентрироваться на широкомасштабном производстве военной продукции советского образца, а не производить другие типы оборудования. Соединенные Штаты поставили 409 500 единиц транспортной техники (преимущественно в виде известных грузовиков типа «Студебекер»), тогда как Советский Союз произвел лишь 265 000 машин. Вдобавок 43 % советских шин поступили из Америки, а также 56 % рельсов для советской железнодорожной сети. Америка поставила 1900 локомотивов, тогда как Советский Союз произвел за всю войну лишь 92 локомотива. Без ленд-лиза советская транспортная система превратилась бы в кризисный сектор. Поставки сырьевых материалов также имели жизненно важное значение. Хотя они были надежно обеспечены депозитами в виде сырой нефти, однако война прервала работу нефтеперерабатывающих предприятий и производства оборудования для них, что привело к резкому сокращению производства высококачественной нефти. Соединенные Штаты поставили 58 % высокооктанового горючего, необходимого для советских самолетов и примерно одну треть всех взрывчатых веществ, использованных Красной Армией, четыре пятых всей меди и 328 000 тонн алюминия, тогда как Советский Союз произвел 283 000 тонн этого металла, большая часть которого была произведена в 1944 и 1945 годах65. Было также поставлено достаточно консервированных продуктов, чтобы обеспечить каждого советского солдата ежедневным питанием, хотя сведения, поступавшие с фронтов, указывали на то, что солдаты не всегда были получателями этого продукта.
Военные усилия Советского Союза фокусировались прежде всего на проблемах войны. Вооружение производилось в том количестве, которое подразумевал Тухачевский, когда в начале 1930-х годов предлагал готовиться к технической войне и создавать военную промышленность. Любой, кто был неспособен трудиться, пренебрегал своими обязанностями или проявлял некомпетентность, терял право на получение продуктов или мог быть сослан в лагерь, чьи обитатели трудились по всему Советскому Союзу в качестве подневольных рабочих. И все же было бы ошибочным допускать, что принуждение было единственным средством создания и укрепления советского внутреннего фронта в тотальной войне. Работа означала выживание не только для отдельного человека, который в противном случае столкнулся бы с ослаблением из-за голода, но и для самого Советского Союза, или Родины-матери. Реальный враг в виде германского агрессора гальванизировал все советское общество, настроив его на усилия, казавшиеся практически невозможными в условиях, когда половина всей советской промышленной экономики и источников продовольственного снабжения была захвачена агрессором в 1941 году.
Разрыв, временно разделявший советскую и германскую экономики в середине войны, никогда не был сполна использован германской диктатурой. На протяжении всей войны германская промышленность продолжала производить оборудование очень высокого технического качества. По сравнению с Советским Союзом Германия обладала богатыми ресурсами и могла беспрепятственно и полностью эксплуатировать их до начала широкомасштабной бомбардировки ее в 1944 году. Более того, если у Советского Союза был ленд-лиз, то Германия к 1941 году имела доступ к ресурсам большинства стран Европы, оккупированной немецкими войсками, либо снабжалась ресурсами из нейтральных стран по специальным торговым договорам, включая огромное количество угля, железной руды, нефти и цветных металлов. Эта «экономика огромной территории», как немецкие плановики называли ее, обеспечивала потенциально неограниченную ресурсную базу. Некоторые из этих ресурсов эксплуатировались на местах, другие отправлялись обратно в Рейх.
