– Ничего, Эдвард, свисти на здоровье, – улыбнулся Брежнев. – Я ведь в детстве тоже свистел, дай боже, когда голубей гонял.
Примерно после пятнадцатой минуты советские футболисты добились своего – атакующий пыл поляков был сбит. И вот тут уже наша команда постепенно стала перехватывать инициативу. И полузащитники стали точными пасами выводить вперед нападающих – Блохина и Шепеля. Их атаки активно поддерживал центрфорвард Федотов, да и вся средняя линия была активна. Вот Колотов, получив мяч на своей половине поля, развил крейсерскую скорость и обвел сначала Кмецика, затем Цмикевича, а потом и Гута. Этот скоростной рывок примерно на сорок метров поднял на ноги почти весь стадион.
Тем временем Колотов так зарядил по мячу, что тот угодил в штангу и вылетел за пределы поля. И хотя гола не случилось, но этот эпизод произвел потрясающее впечатление на публику и стал настоящим украшением первого тайма.
– Шепель выпадает из игры, – наклонился к уху Бескова его помощник Юрий Морозов. – Может, заменим?
Названный игрок и в самом деле блекло смотрелся на фоне остальных игроков. Сказывалась та самая ситуация, о которой Бесков говорил Земченко: что этого игрока в киевском «Динамо» часто держат на скамейке запасных, выпуская лишь на замены. В сборную его можно было не брать, но Бесков решил дать ему шанс. Теперь он об этом, кажется, пожалел. Например, Блохин, как всегда был активен – на него играла вся полузащита в лице Андреасяна, Федотова и Колотова. Шепель же много суетился, часто терял мяч и тем самым давал возможность польским защитникам организовать плотную опеку Блохина, отрядив к нему не только Гута, но еще и Вечорека. Но даже окруженный защитниками, Блохин, который в игре с болгарами сделал хет-трик, сумел сказать свое веское слово.
На 28-й минуте игры Блохин сделал мощный рывок вперед, оставив позади обоих своих опекунов. Этот рывок увидел Андреасян, который переправил мяч точно в ноги Блохину. Тот вышел на оперативный простор и, оставшись один на один с вратарем Калиновски, легко его обыграл. Так счет стал по в пользу советской сборной. И как не старались поляки, но до конца тайма так и не смогли восстановить равновесие. Хотя Цмикевич и Капка дважды имели отличные шансы забить гол. Но фортуна в тот день почему-то была не на стороне хозяев поля.
Когда прозвучал свисток, возвестивший об окончании первого тайма, Герек повернул голову к Брежневу и спросил:
– Ваши сегодня что – нацелены на победу?
– Не знаю, Эдвард, – развел руками генсек. – Я все, что мог, сделал – поговорил с тренером, но он у нас человек упертый. Впрочем, попробуем еще раз.
И генсек подозвал к себе одного из своих помощников:
– Найди мне Щепко – он должен быть где-то на стадионе.
22 июля 1974 года, понедельник, Москва, Измайловское шоссе, 27
В магнитофоне звучала последняя, пятая песня «Машины времени», когда в коридоре раздалась трель телефонного звонка. Бондаренков поднялся с дивана и отправился на зов. А спустя минуту вернулся и спросил у Кожемякина:
– Ребята во дворе собрались в дыр-дыр поиграть – составим компанию?
– Ты же знаешь, что у меня нога еще не до конца выздоровела, – напомнил другу о своей проблеме футболист.
– Ничего, у бортика постоишь – понаблюдаешь.
Они вышли из квартиры и вызвали лифт. Ехать вниз надо было с седьмого этажа. Однако между четвертым и пятым этажами лифт внезапно остановился.
– Опять двадцать пять! – вырвалось у Бондаренкова. – Моя мать уже всю плешь проела местному ЖЭКу, чтобы они починили наконец этот гребаный лифт. Ни фига не починили.
И Бондаренков стал ожесточенно нажимать пальцем на кнопку вызова диспетчера. Но тот не откликался.
– Опять пьянствует где-то! – и Бондаренков со злости заехал кулаком по щитку с кнопками.
– Чего ты злишься – лифт от этого не заработает, – попытался успокоить приятеля Кожемякин. – Будем ждать, когда этот диспетчер объявится и техника нам пришлет.
– Хорошо, давай подождем, – согласился Бондаренков.
В это время на лестнице послышались чьи-то шаги.
– Эй, кто идет? – громко спросил Бондаренков.
– Толик, ты что ли? – послышался ответный вопрос.
– Андрюха, вот удача, – и Бондаренков прильнул к двери. – Мы здесь с Кожемякой застряли. Будь другом, сбегай в ЖЭК и скажи, чтобы прислали техника.
– Лады, сбегаю, конечно, – ответил Андрей, и было слышно, как он побежал по лестнице вниз.
– Ну вот, теперь нас точно вытащат – сосед не даст нам здесь окочурится, – радостно сообщил приятелю Бондаренков.
22 июля 1974 года, понедельник, Вроцлав, Олимпийский стадион, матч сборных Польши и СССР
Кравчик подъехал к стадиону как раз в тот момент, когда вот-вот должен был начаться второй тайм. Его «Фольксваген» сопровождали два автомобиля эскорта из Инспекции дорожного движения. Поблагодарив милиционеров за оказанную ему помощь, боксер пожал каждому из них руку, и, опираясь на трость, направился к входу. И там произвел настоящий фурор. Увидев его, пожилой билетер всплеснул руками:
– Пан Кравчик, так вы живой! А вас со вчерашнего вечера уже вся страна успела оплакать!
– Плакали не по мне – по случайному человеку, оказавшемся в моем автомобиле, – ответил боксер.
– Значит, упокой душу этого несчастного и слава Господу, что он оставил вас в живых. Вы на матч?
– Да, у меня уговор с паном Квятеком – мы должны вместе вести эту трансляцию.
– Представляю, как он обрадуется. А с ним и миллионы поляков. Проходите, пожалуйста, – и билетер пропустил Кравчика внутрь стадиона.
– Брежнев приехал? – прежде чем продолжить свой путь дальше, спросил боксер.
– Да, сидит с Гереком на гостевой трибуне, – кивнул головой билетер. – К его радости русские ведут 1:0.
«Ничего, не долго ему осталось радоваться», – подумал про себя Кравчик, но вслух, естественно, эту мысль не озвучил.
Опираясь на трость и слегка прихрамывая, он поднялся по ступенькам ко входу на трибуну – противоположную той, где сидел Брежнев. И тут ему навстречу вышел мужчина в темном костюме.
– Вы кто такой? – спросил он на ломаном польском, преграждая путь боксеру.
– Я Анджей Кравчик, вот мой паспорт, – ответил боксер и достал из нагрудного кармана рубашки документ.
– Гена, все в порядке – это здешний национальный герой, – раздался откуда-то сбоку чей-то уверенный голос, говорящий по-русски.
Кравчик повернул голову и увидел того самого мужчину, который «тормознул» его в Доме культуры и науки, когда его позвали к себе Брежнев и Герек. Теперь стало окончательно понятно, что эти двое незнакомцев никто иные, как сотрудники охраны Брежнева.
– Куда вы направляетесь, пан Кравчик? – спросил подошедший.
