Бенеш предпочитал не брать в штат министерства людей, представлявших политические партии, и вообще сотрудников с четкими политическими убеждениями. Национальные меньшинства также не имели среди чиновников МИДа своих представителей. Однако на руководящих постах появилось несколько словаков, в том числе Штефан Осуски, будущий полпред ЧСР во Франции, и Владимир Гурбан, будущий чехословацкий посланник в США. Некоторые чиновники министерства заняли важные посты по рекомендации Масарика, например, профессор Карлова Университета историк Камил Крофта, который после избрания Бенеша президентом стал министром иностранных дел Чехословакии. Глава МИДа был достаточно обеспеченным человеком и не стремился к приобретению материальных благ. Пражская пресса характеризовала Бенеша как неподкупного человека, но критика в его адрес не прекращалась.
1923 г. ознаменовался так называемым Рурским кризисом: в ответ на отказ Германии выплатить очередной репарационный взнос Франция и Бельгия оккупировали ее промышленный центр Рур. Фактически это привело к распаду Большой Антанты, что всячески пытался предотвратить Бенеш. Баланс сил в Европе был нарушен, началась перегруппировка сил в области международной политики. Принятый летом 1924 г. так называемый «план Дауэса»[165] предполагал восстановление в рамках Версальской системы экономически сильной и стабильной Германии, что означало победу англо-американской точки зрения над французской по германской проблеме[166]. Франция оказалась в изоляции, что осложнило франко-фильско ориентированную внешнюю политику Чехословакии и сказалось на отношении к ее непосредственному руководителю Бенешу. Другим чрезвычайно важным фактором международной политики стало признание де-юре Советского Союза странами Запада. После заключения англо-советского торгового соглашения в 1921 г. лейбористское правительство Макдональда 2 февраля 1924 г. установило с правительством СССР дипломатические отношения. В феврале этого же года был подписан итало-советский торговый договор, Италия признала Советский Союз де-юре. В течение 1924 г. Норвегия, Австрия, Швеция, Греция и Дания установили дипломатические отношения с СССР. Этим же путем намеревалась идти и Франция, правящие круги которой на протяжении предшествующих лет проводили острую антисоветскую политику. Стремясь наладить отношения с СССР, Франция пыталась действовать через Чехословакию. 2 января 1924 г. советский полпред в Праге К. К. Юренев сообщал в НКИД, что Бенеш по просьбе правительства Франции сделал ему следующее заявление: «Франция готова вступить в договорные отношения с Россией, но выставляет ряд предварительных условий… Пуанкаре просит ответа от правительства СССР на следующие вопросы: 1) готово ли оно респектировать международные договоры и 2) согласно ли в принципе признать довоенные долги (20 с лишним миллиардов франков)». Эти предварительные условия, как и в переговорах с Англией, были отвергнуты Москвой, о чем опять же через Юренева и, видимо, Бенеша было доведено до сведения французского правительства[167]. Дипломатические отношения между Францией и СССР были установлены в конце октября 1924 г., когда к власти пришло правительство левых сил во главе с Э. Эррио.
Все эти «подвижки» в международной политике не могли не сказаться на внешней политике Чехословакии и действиях ее куратора Бенеша, который, с одной стороны, не желал отказываться от франкофильской ориентации ЧСР, а с другой, опасался осложнения отношений как с Англией, так и с соседней Германией, все более укреплявшей свои международные позиции. 25 января 1924 г. состоялось подписание чехословацко-французского договора о союзе и дружбе. В нем подчеркивалась заинтересованность обеих стран в сохранении Версальской системы и предусматривались взаимные консультации и совместные меры в случае угрозы их безопасности или нанесения ущерба порядку, установленному мирными договорами. Договор означал включение Чехословакии во французскую союзническую систему безопасности в Европе и был направлен против усиления влияния и возможной экспансии Германии[168]. Это была, как считает 3. Земан, непродуманная система: Чехословакия с Францией не граничили, а послевоенная французская военная стратегия, кроме того, базировалась на оборонительной доктрине[169].
В Чехословакии подписание договора было встречено неоднозначно. Масарик, который в целом поддерживал франкофильский внешнеполитический курс ЧСР, опасался, как бы эта ориентация не оказалась «оковами» для страны. В Праге особенно правые политические силы (аграрии, национальные демократы, католические партии) выражали озабоченность по поводу чрезмерной нацеленности внешней политики Бенеша на Францию. Критическую позицию заняла и часть военных кругов. В январе 1925 г. подал в отставку с поста в Генеральном штабе генерал В. Клецанда, не согласившийся с «бессмысленным перениманием французской военной оборонительной доктрины». Он утверждал, что в случае нападения Германии на Чехословакию Франция не придет ей на помощь[170]. Постепенно с весьма положительного на более критическое меняла свое отношение к Чехословакии английская дипломатия. В конце 1923 г. уже даже «друзья» Чехословакии в Форин Офис не могли далее закрывать глаза на политику Бенеша, которая вела к усилению французского влияния в Праге. Британский посланник в ЧСР Дж. Клерк, поддерживавший тесные отношения с «Градом», в конце концов признал, что Бенеш, как «цирковой наездник, стоит одной ногой на каждом из пары коней» (имелись в виду Франция и Британия) и что может сохранять равновесие только до тех пор, пока оба коня будут скакать вокруг манежа в гармонии[171]. Но гармонии не получилось: каждая из великих держав отстаивала на международной арене свои интересы. Французско-чехословацкий договор вызвал в Лондоне явное недовольство. Один из сотрудников центрально-европейского департамента Форин Офис сетовал, что Бенеш поставил свою страну на сторону государства, которое «милитаризирует Европу и толкает ее к экономическому хаосу». Когда же Бенеш, стремясь исправить неблагоприятное впечатление от договора, посетил в начале 1924 г. Лондон, то прием, который ему оказал министр иностранных дел Дж. Н. Керзон, нельзя было считать теплым. Беседа длилась час, и Керзон потом назвал Чехословакию одним «из того круга подчиненных государств, которые более или менее впряжены во французскую коляску». Бенеш свою позицию защищал «энергичнее, чем обычно», однако его аргументация не произвела впечатления на Керзона. Стремясь исправить впечатление от преимущественной ориентации чехословацкой внешней политики на Францию, Бенеш пошел на подписание 5 июля 1924 г. чехословацко-итальянского договора о дружбе. Однако это не улучшило положение ЧСР на европейском политическом пространстве. При обсуждении в Форин Офис кандидатуры Бенеша на пост Генерального секретаря Лиги Наций новый министр иностранных дел консерватор О. Чемберлен решительно выступил против[172].
В Лиге Наций в это время разрабатывался проект общеевропейского гарантийного пакта, так называемый Женевский протокол, который должен был избавить мир от угрозы агрессии. Речь шла о том, чтобы каждый член Лиги Наций получил гарантии безопасности, а спорные вопросы решались путем международного арбитража. Бенеш в качестве председателя особого подкомитета напряженно работал над проектом этого документа[173]. Женевский протокол был принят V Ассамблеей Лиги Наций 2 октября 1924 г. Его подписали сорок четыре государства, представители которых участвовали в заседании. Бенеш считал это событие триумфом чехословацкой дипломатии. Однако радоваться пришлось недолго: новое британское правительство консерваторов С. Болдуина и О. Чемберлена отказалось взять на себя обязательства по Женевскому протоколу. Оно не было уверено в прочности установленных Версальским договором границ и опасалось, что Англия может быть помимо своей воли вовлечена в международные конфликты на европейском континенте. Женевский протокол незаметно исчез из международного обращения, что страшно огорчило Бенеша. Вместе с тем британское правительство было заинтересовано в усилении безопасности западных соседей Германии. Поэтому О. Чемберлен предложил заменить Женевский протокол англо-франко-бельгийским пактом, который бы гарантировал границы Франции и Бельгии с Германией. Но этот проект был отклонен. В то же время Германия предложила Англии и Франции проект так называемого Рейнского гарантийного пакта. В нем предлагалось, чтобы державы, имеющие интересы на Рейне, прежде всего Великобритания, Франция, Италия и Германия, обязались не вести друг против друга войну и заключили пакт, безоговорочно гарантирующий существующий на Рейне территориальный статус-кво[174].
