говоря, что неудобно ставить человека в неловкое положение. Но он её не запомнил, наверное, от волнения. А перекличку больше не проводил.
Математики: Валентина Дмитриевна, Валентина Михайловна, Наталья Герасимовна и я словесник.
Вторая Валентинка – пенсионерка – впала в романтическое настроение. Она по ночам читала романы о любви. Когда надо было выключать свет, выходила в коридор под лампочку. Зрение у неё глубоко в минусе, что она там видела, не знаем. Утром дисциплинированная Дмитриевна вставать на лекцию или на море не хотела, говоря: «А ну её в болото!». Порядок наша коллега любила, поэтому без конца собирала разбросанные вещи. Видим, что-то коллега ищет, спрашиваем о предмете поисков. Оказывается, Дмитриевна потеряла зубную щетку. «Какая-то раззява оставила свою щетку в умывальнике и не идёт за ней третий день», – говорит наша подруга. Мы с Михайловной идём в умывальник, берём оставленную зубную щётку и приносим нашей аккуратной соседке. Предмет потери оказался её, она забыла, наверное, зубы чистила с романом.
Иных уж нет, а те далече.
Валентинки – прекрасные математики, выпустили не одну сотню учеников и вырастили на двоих пятеро своих детей, дали им серьёзное образование. Но в коллективе труженицы любили «пошухарить». Дмитриевна замучила всех анекдотами, а Михайловна – певунья. Эти тётки стали для меня родными.
Ольга Михайловна – учитель географии – долгое время заместитель директора по воспитательной работе, бессменный профорг коллектива, портниха. Девчонок называла «курицами», боролась с усложнённостью учебника географии, перекладывая на доступный детям язык. Она одна из немногих, кто выставлял объективные отметки – заработал «неудовлетворительно»– получи. Никогда не выпрашивала привилегий для своего класса. В коллективе независима и могла высказать справедливую критику любому.
Ольга Михайловна! Спасибо за базу отдыха, которую вы мне выбивали пять раз. Спасибо, что пришли ко мне на День рождения, когда я уже не работала, за то, что пошила мне занавески и наволочки, а денег не взяла. Она давно на пенсии, но говорит, что ей ещё только тридцать семь лет, выглядит она на эти годы. Лет до ста вам и без старости.
Хотелось ещё сказать о моей подружке Галине Ивановне Воблой. О ней один умный лектор в Кудепсте сказал: «Она Марина Влади!» Точно, даже ещё красивее: всегда блондинка, опрятно, со вкусом одета, много не говорит, никогда никого не судит. Ухаживая за больным мужем, ни раз не пожаловалась, как с ним трудно. Галина Ивановна! Вы из породы цветов, украшающих нашу землю. Живите долго!
Около тридцати лет я проработала в гимназии, служа, как говорят, верой и правдой, здоровье подкачало, да и выгорание уже мешало – возраст 62 года. Держалась на честном слове. Обиделась, когда мне сказали, что часто болею и могу не подготовить детей к экзаменам. Болеют в гимназии все, я никогда не отказывалась от замещения уроков отсутствующих, причём не бегала на две аудитории и не давала материал, какой лучше всего знала, а гнала программу с объяснением сути. Наверное, я средний учитель, но старый, больной, и не надо было поступать со мной так, «мэомовцы».
В гимназии училась моя внучка Маша и учится внук Ваня, но я туда не хожу. Обиделась
Гимназия, сейчас о тебе плохо говорят – будь лучше!
Классный руководитель и детки на фоне клеток.
Сегодня, когда ехала в Знаменский, у меня было чувство неправоты. Надо было позвонить заранее, но гордыня управляла. Почему я должна телеграфировать? Это и мой дом, я там прописана. Зять, увидев меня, запаниковал (было отчего). Мусор складывается в прихожей, рыба мойва в открытом виде размораживается в холодильнике, вещи разбросаны и воняет так, как будто я и не убирала там прошлые выходные. Но опять-таки, чистота – это женский пунктик, а для мужиков это не играет никакой роли. Как говорит благоверный одной нашей сотрудницы: «Я только тогда замечаю, что у нас грязновато, когда это так же, как в вокзальном общественном туалете советского периода».
Итак, паника вызвана всё-таки моим появлением. С одной стороны, это все правильно: будет шевелиться, может, дело продажи дома сдвинется с места. Правда, создали мужику санаторные условия для разврата и пьянства. С другой стороны, вражда с ним дорога в никуда. Проблема. Она длится уже почти год, тянет из нас все нервы, но сама по себе-то не рассасывается, надо не ожидать пророчеств гадалки из Горячего Ключа (Эх, какое хорошее решение материальной проблемы, но какого греха, уверовав, мы набрались), а бороться как-то надо за свои права.
Вернемся к зятю. Быстро вошел в свое рыночное состояние – нападение: «Почему без звонка? Зачем закрыла комнату?» – это, пожалуй, и все вопросы, которые могу вспомнить. Дальше поток претензий, обвинений, на которые я реагирую, вступая в перепалку, нервничаю, правда, пока ещё иногда переключаю его на юмор, а если бы не делала этого, он бы, наверное, меня побил. Надо поплевать через левое плечо.
– Буду жить теперь в доме, – говорю я.
– Почему не Ира? Я не на вас женат, – он.
– Размечтался, вы для меня староваты, – я.
– Вы тоже девушка не моих розовых снов, – смеётся.
– Почему я должна предупреждать, когда прихожу к себе домой.
–У меня может быть женщина. Я не собираюсь жить один.
Шутки шутками, а как всё-таки, как с ним развязаться. Конечно, не умея сама противостоять таким людям, не научила и Иру.
Ничего не сделав в своей жизни, кроме сыновей, зять пытается урвать сейчас. Его совесть не мучает, что разорил мой дом, дом своего отца. Ему нужны три миллиона, хочет жить в частном доме, видите ли, у него собака. Как Верка Сердючка, надо нам тоже заявлять, что любим животных, у нас есть и Маша, и Ваня.
Последнее его предложение – он отказывается от однокомнатной квартиры (как будто он туда вложил хотя бы копейку), а выставить на продажу дом за пять миллионов. И ему отдать два миллиона семьсот рублей, а нам два миллиона триста рублей… «Щедрое» предложение. За однокомнатную квартиру нам платить ещё пятьсот тысяч, да и что Ира купит на эти деньги. Суды дело затратное, длительное. Хотя и рассчитывать, что этот дом продадим быстро и продадим за эту цену, не стоит (Казанцев будет держаться за цену). Помог Максим Карпенко – адвокат, племянник Некрасовой.
Выводы: ходить в дом по звонку, узнать у юриста Лены о возможности отказа Казанцева
