Полемика И. Т. Посошкова с расколом. «Зерцало очевидное на раскольников обличение»
Причиною написания «Зерцала…» нужно считать необыкновенно быстрое усиление раскола, потрясшего всю Россию и соблазнившего множество не только простых людей, но и людей книжных. Это обстоятельство еще более усугублялось бессилием невежественного духовенства в борьбе с расколом, поэтому необходимость его обличения представлялась Посошкову неотложной задачей, за выполнение которой он принялся с тем большим рвением, что чувствовал в себе достаточно силы к такому труду. Эта сила питалась в нем не только природными дарованиями, но и непосредственным, опытным, знакомством с расколом, к которому он относился с крайним отвращением и негодованием. «Буди всем сие известно, – заявляет он, – еже и аз изначала хромах недугом раскольничи болезни». Известно также, что ближайшие родственники Посошкова были заражены расколом: еще его родители колебались под влиянием раскола: «…то учили меня креститься тремя персты, – пишет Посошков, – а то стали учить снова, ежеб двомя персты креститися». Родная сестра его Анна была нераскаянная раскольница: «…ходя по домам, она и иных с истинного пути совращала и к своему зловерию присоединила», а родной свояк Посошкова, раскольник, оставлял детей своих некрещеными. Если Посошкову не удалось повлиять на близких к себе лиц, то по крайней мере Бог не оставил его самого «в неведении быти» и он мог говорить о себе: «Я тверд в истинном благочестии, непоползновенен на раскольничьи словеса».
Столкновения Посошкова с раскольниками не ограничивались средой его родственников. Из сочинения Посошкова видно, что раскольники всячески старались привлечь его на свою сторону. И Посошков пользовался каждым удобным случаем для изучения раскола во всех его мельчайших подробностях, во всей силе его аргументов и возражений против Православной Церкви. Он вступал в прения со многими известными в то время расколоучителями, обличал их «о несмысленных их глаголах и являл, поелику возмогал, истинное учение». В то же самое время старался тщательно выведать и изучить от своих противников всю догматику раскола: «много аз учителей именитых вопрашивал» об основании законоположений раскола, «много выпрашивал: откуда что взяли», «выпрашивал о книжном разумении», «спрашивал, чего ради тако глаголют» и пр. Словом, Посошков употребил немало усилий к тому, чтобы изучить раскол, и если что написал в «Зерцале…», то написал, основываясь на том, что видел и слышал от раскольников непосредственно. Поэтому его «Зерцало…» явилось не продуктом школьной учености, а результатом живой борьбы, частых разговоров и диспутов с раскольниками. В этом нельзя не видеть одного из ценных достоинств труда Посошкова.
Богатству и ценности содержания «Зерцала…» соответствует чистота намерений и побуждений автора. Внешние обстоятельства – усиление раскола и знакомство с ним Посошкова – послужили только поводом, толчком, возбудившим Посошкова к деятельности. Действительные же побуждения и осуществление добровольно воспринятой им на себя миссии крылись в самом Посошкове, в его душевном настроении, глубокой религиозности, в истинно христианской ревности о Церкви и Православии. Посошков не мог равнодушно смотреть на страшные колебания и сильнейшую смуту в Церкви; он как любитель правды не мог молчать, «видя правду отвержену и попрану» в области веры. «Бога истинного в свидетели являю, яко не мог утерпети, видя в вечную погибель от недознания своего многих людей грядущих, еже бы им о погибели их не возвестити и еже бы правого пути им не показати… Весть Господь, яко иногда и нужду свою домовую презрев, в нем (то есть в «Зерцале…») потрудихся, дабы с закопавшим в землю талант, от Бога данный мне, в сопричтении не быти».
На благочестивый взгляд Посошкова казалось даже преступным оставаться безучастным зрителем нравственной гибели ближних: «страшно есть всем нам, в мире живущим, – говорит он, – еже не пещися всякому о спасении погибающих человек: наипаче ж о подъятии падшего человека в ересь какую или раскол». Поэтому он желал всем внушить, чтоб и «простолюдинове тщание имели неоскудное о наставлении заблудших». Впрочем, присущее Посошкову сознание своей мизерности, недостоинства с особенной силой обнаружилось в написании этого сочинения: он сознавал, что все-таки вторгается в чуждую для его звания и образованности область. Чувство своего недостоинства, непризванности не давало ему покоя. Поэтому вышло, что в сочинении, где Посошков дерзнул на обличение других, он особенно счел нужным и «вельми свойственным свое смирение являти», и здесь-то наиболее часто встречаются выражения вроде следующих: «аз о себе веем, яко паче всех человек грешен есмь»; «всех человек грешнейший есмь»; «во гресех преизлишне грешен есмь», поэтому «аз недостоин есмь вам и о безумии вашем возбраняти; аз перед Богом и многократно вас грешнее; и по самому бытию не мое сие дело». Но «аще и грешен есмь неисчислимыми грехами и во всех своих делах неправ перед Богом: обаче не могу вашего зловерия терпети, ежебы на вас не ворчати, понеже сокровище Отца вашего Небесного расхищаете». «Не самохвалия ради своего, а от любви Божия начах сие изъявление зеркальное сочиняти». «Не хитрости ради каковые состроих сие Зерцало, но от самыя ревности и любви христианские потрудихся в нем ради общие пользы. Токмо великая ревность на таковое великое дело меня подвиже».
Итак, Посошков решился предложить «от малосмыслия своего слово», и вышло то слово чуждым всяких притязаний на ученость, не изобличающее в авторе и тени самомнения, – задушевное, простое, безыскусственное, но и в то же время веское и полное силы.
«Зерцало…» свое Посошков назначил для всех христиан, «како отпадших, тако и не отпадших, наипаче же для тех, кии от раскольнича сквернословия в сомнение внидоша». Он «молением умоляет всех, хотящих спастися, не возгнушатися, но с любовию прочитати Зерцало». Преимущественно он все-таки предлагает свое «Зерцало…» православным, «кии в раскол еще не впали», обещая им от «честнаго неленностного поглядания в Зерцало сугубую пользу: узреть лжеучение раскольников и, ложь их познав, очи им заплевати». Что же касается раскольников, то Посошков предвидел заранее безуспешность «Зерцала…» между ними: «им уже моя беседа не пользует; кто поражен от диавола душевною слепотою и не желает от окаляния духовного чист быти, то вем, яко не восхощет сего Зерцала и в руки взяти, понеже в нем вся их сквернословия ясно зрима суть и Божественным Писанием отпадших во очи, яко острым рожном порет». Тем не менее «Зерцало…» направлено было непосредственно на раскольников, и почти исключительно с ними Посошков имеет дело.
