Я обходил «Лесную ферму» во времена лука и дробовика, но так было до тех пор, пока я не вооружился винтовкой 450-го калибра, что позволило мне набраться достаточно храбрости и раскрыть секреты этих густых джунглей, заросших подлеском. Через джунгли тянулось глубокое и узкое ущелье. Идя как-то вечером по ущелью с намерением подстрелить на обед птицу или же дикую свинью для наших крестьян, среди шороха сухих листьев в джунглях я различил царапанье кустарниковой курицы, донесшееся справа. Взобравшись на торчащий среди ущелья большой камень, я присел и, осторожно приподняв голову над краем, увидел около двадцати или тридцати кормящихся кур, которые двигались ко мне, возглавляемые старым петухом в полном оперении. Выбрав петуха как мишень, я ждал, держа палец на спусковом крючке, пока его голова не окажется на одной линии с деревом (я никогда не стрелял в птицу, не будучи твердо убежден в том, что пуля не пролетит мимо цели), когда слева услышал шаги крупного зверя и, повернув голову, увидел большого леопарда, спускавшегося по склону холма в мою сторону. Дорога на Кота пролегала здесь через холм, на двести ярдов возвышавшийся надо мной, и было совершенно ясно, что леопард испугался чего-то на дороге и теперь стремительно мчался в поисках какого-либо укрытия. Куры тоже увидели его, и, как только они взлетели, громко хлопая крыльями, я развернулся на камне, чтобы оказаться к леопарду лицом. Не заметив во всеобщем переполохе моего движения, зверь несся прямо на меня. Оказавшись совсем рядом, он замедлил бег и направился к дальнему от меня краю ущелья.
В этом месте ширина ущелья была около пятнадцати футов, а высота крутых склонов — двенадцать и восемь футов. Рядом с восьмифутовым краем, двумя футами ниже его, и находилась верхушка камня, на которой я сидел; леопард, таким образом, оказался немного выше и на дистанции ширины ущелья от меня. Поднявшись на край обрыва, он повернул голову, чтобы оглядеть путь, которым пришел, тем самым давая мне возможность незаметно вскинуть к плечу винтовку. Прицелившись в грудь, я нажал на спусковой крючок как раз в тот момент, когда зверь посмотрел в мою сторону. Облако дыма от патрона, набитого черным порохом, затмило мое поле зрения, и я успел заметить только стремительный прыжок леопарда, промелькнувшего над моей головой и приземлившегося на склоне позади меня. На камне, где я сидел, и на одежде остались пятна крови.
Абсолютно уверенный в винтовке и в своей способности послать пулю именно туда, куда хочу, я рассчитывал убить леопарда наповал и теперь был обескуражен. Что леопард был тяжело ранен, я мог судить по обилию крови, но мне не хватало опыта, чтобы знать — по ее количеству и характеру раны, — смертельно ли ранение или нет. Опасаясь, что если я немедленно не последую за леопардом, то он заберется в недоступную пещеру или чащу, где его не найти, я перезарядил винтовку и, спустившись с камня, отправился по кровавому следу.
Примерно на сотню ярдов земля была ровной, с одиночными деревьями и кустами, росшими там и сям, затем шел пятидесятиярдовый обрыв, вслед за которым поверхность снова выравнивалась. На этом крутом склоне обильно рос кустарник и торчали большие камни, за любым из которых мог скрываться леопард. Двигаясь с предельной осторожностью и исследуя каждый фут земли, я наполовину спустился по склону, как вдруг примерно в двадцати ярдах увидел высовывавшийся из-за большого камня хвост леопарда и одну из его задних лап. Не зная, жив леопард или мертв, я стоял как вкопанный, пока лапа не дернулась и в поле зрения не остался лишь хвост. Леопард был еще жив, и, чтобы застрелить его, мне необходимо было обойти камень справа или слева. Попав вначале в тело леопарда и не убив его, теперь я решил стрелять в голову и поэтому дюйм за дюймом начал продвигаться влево до тех пор, пока не стала видна голова зверя. Он лежал, прижавшись к камню, и смотрел в противоположную от меня сторону. Я не издал ни малейшего шума, но леопард почувствовал мое присутствие. Когда он повернул голову, чтобы взглянуть на меня, я послал пулю ему в ухо. Стрелял я с близкого расстояния, не торопился и теперь был уверен, что на этот раз леопард мертв, поэтому, подойдя к нему, я схватил его за хвост и вытащил тело из лужи крови.
Нет слов, чтобы описать чувства, овладевшие мной, когда я стоял и смотрел на своего первого леопарда. С того момента, когда я впервые увидел его, скачками спускавшегося с крутого склона, и до тех пор, пока я не оттащил его в сторону, чтобы кровь не пропитала шкуру, я был спокоен и руки мои не дрожали. Но теперь у меня тряслись не только руки — я весь дрожал: дрожал от страха при мысли о том, что могло бы случиться, приземлись леопард не на склон позади меня, а на мою голову. Я трепетал и от восторга, глядя на великолепное животное, которое только что собственноручно застрелил, но больше всего я дрожал от предвкушения удовольствия, какое я получу, рассказывая о своей победе домашним, которые будут так же гордиться моим достижением и радоваться, как я сам. Я был готов кричать, визжать, танцевать и петь одновременно. Но я не делал всего этого — я только стоял и трясся, поскольку мои чувства были слишком сильны, чтобы их выразить в джунглях: чтобы разрядиться, их необходимо было разделить с другими людьми.
Я совершенно не представлял, насколько тяжел леопард, но решил, что мне надо дотащить его домой; поэтому, положив винтовку, я побежал назад к ущелью, где росла лиана баухиния,[14] и отделил длинную плеть, чтобы сделать крепкую веревку. Возвратившись, я связал вместе передние и задние лапы леопарда. Затем, присев на корточки, взвалил его на плечи, но обнаружил, что не могу встать, поэтому я втащил леопарда на скалу, попробовал снова — и вновь безрезультатно. Понимая, что леопарда необходимо утащить отсюда, я поспешно сломал несколько веток и, забросав его, отправился в трехмильное путешествие до дома. Новость об убитом леопарде вызвала большое волнение и веселье. Через несколько минут мы с Мэгги, сопровождаемые двумя дюжими слугами, были на пути в «Лесную ферму», намереваясь принести домой моего первого леопарда.
По счастью, Провидение не взыскивает за ошибки новичков, иначе моя первая встреча с леопардом могла стать последней: я допустил ошибку, стреляя в зверя, когда он был выше меня и на расстоянии прыжка, и не зная, куда надо попасть, чтобы убить его наверняка. Вся моя добыча до этого момента состояла из одного читала, убитого из шомпольного ружья, трех свиней и одного каркера, убитых из карабина 450-го калибра. Свиней и каркера я убил наповал и думал, что так же смогу убить и леопарда, стреляя в грудь, — и здесь я сделал ошибку. Впоследствии я узнал, что хотя леопарда и можно убить наповал, но крайне редко это может быть сделано выстрелом в грудь.
