На облаках большие светлые пятна. Местами сквозь редкие просветы блеснёт красное пламя. Прожекторы зажглись, вспыхнули и зашарили белыми пятнами в облаках. Где-то близко мелькнула огненная струя трассирующей очереди. Всё сошлось и совпало. Под нами была цель, о чём не замедлили доложить всевидящие стрелки.
- Ну, Мосалев, ещё один стандартный разворот, и всё будет закончено.
- Есть, делать разворот. А за эго тоже будет стопка?
- Мосалев, мою получишь, - вставил слово Щербаков, - только довези благополучно домой.
- Будете доставлены в целости, Иван Иванович. Какой удачный полёт сегодня, - повеселев, сказал Мосалев, делая в облаках, в густой чёрной темноте, классический разворот.
Три-четыре минуты потребовалось Мосалеву на разворот самолёта. Столько же мне на перерасчёты и все приготовления, связанные с бомбометанием со случайного курса и случайной высоты в облаках по светящимся пятнам.
Открыты бомболюки. Ветер свистит и гуляет по всему самолёту.
- Ну, хлопцы! Держитесь покрепче!
На прицеле установлен угол с поправкой на высоту светового пятна на облаке, и хотя по существу такое бомбометание прицельным назвать нельзя, однако в силу привычки я жду, когда вот это первое световое пятно от моего пожара попадёт в центр визира. Нажимаю кнопку. Считаю отрывающиеся бомбы и кричу Мосалеву:
- Закрываю бомболюки!
Уже совсем лёгкая машина чуть не вертикально быстро лезет вверх.
- Мосалев, меньше угол набора! В штопор свалишься, - предупреждает Водопьянов.
И в это время одна за другой сильные, сильнее тех первых, встряски подбрасывают самолёт.
Всё было окончено. С плеч свалилась тяжесть. Напряжение упало. Чувствовалась усталость.
- Мосалев, курс домой.
- Саша, как домой пойдем, верхом или низом? - спросил меня Водопьянов.
- Наверх нам не пробраться - обледенеем. А низом нам нет смысла теперь лететь - и долго и опасно. Полагаю, что самое лучшее в облаках на высоте тысяча метров. И с земли не поймают нас и не обледенеем, - ответил я.
- В облаках дорогу домой найдём?
- Что под облаками, что за облаками лететь - разницы большой нет. Всё равно, и там и тут ничего не видно. Как-нибудь домой дорогу найдём, Михаил Васильевич. Радиокомпас приведёт точно на аэродром, об этом не беспокойтесь.
- Действуй, - согласился Водопьянов.
Привычным движением работаю радиокомпасом, нажимаю кнопки, поворачиваю ручки. Горят зелёная и красная сигнальные лампочки на щитке. Вращаю ручку настройки и устанавливаю её на волну своей станции. Но в наушниках, кроме легкого треска, ничего не слышно.
В чём дело? Что случилось с прибором? Быстро вращаю ручку и устанавливаю на волну самой мощной станции. В нормальных условиях её передачи заглушают даже шум моторов. А сейчас станция еле-еле дышит. Переключатель вправо, вращаю ручку поворота рамки и смотрю на стрелку прибора индикатора курса, которая одна может показать мне истинно верный путь. Стрелка неподвижно застыла на месте в центре шкалы прибора и никаких, даже слабых признаков отклонения вправо или влево не проявляет. Прибор не работает.
Вот так номер! Кажись, мы сегодня, действительно, влипнем. Почему не работает бывший до сего времени в исправности радиокомпас? В чём причина? Сколько потребуется времени на устранение неисправности и ремонт прибора? Хватит ли у нас горючего? Но... спокойно, спокойно. Надо сосредоточиться.
- Василий Филиппович, - обращаюсь к Богданову, - проверь антенну радиокомпаса. Что-то с ним непонятное творится.
- Антенна радиокомпаса перебита у самого основания, работать не будет.
- Вот тебе и тринадцать! - сказал шутя Водопьянов.
- Я вам говорил... Я вам говорил, - быстро заговорил Щербаков, что-нибудь должно было случиться. Вот и долетались. Бензин на исходе.
- Щербаков! Слушайте меня внимательно и не перебивайте. От вас сегодня я только одни глупости слышу. Если ничего умного не можете сказать, то лучше помолчите. А вам я гарантирую, что кости глупого папаши ваших умных детей будут доставлены на аэродром в целости и сохранности. Михаил Васильевич, всё будет в порядке, сейчас наладим и заставим прибор работать.
- Мосалев, держи курс! Почему машина болтается так, что не поймешь, какой у тебя курс? Веди по ниточке. Да высоту выдерживай.
- Есть, по ниточке вести. Это мы можем. А я думал, что пойдём по радиокомпасу, почтому немножко разболтался, - ответил Мосалев без тени сомнения в благополучном исходе нашего полёта.
- А ты, Петя, не думай, а работай. Хватит того, что Щербаков думает за нас всех и вог до чего додумался на старости лет.
- Василий Филиппович, - обратился я к радисту, - достаньте изолированного провода метров десять и привяжите на один конец какой-нибудь груз. Будем делать антенну для радиокомпаса. Пошевеливайтесь быстрее и приготовьте ножик и плоскогубцы.
- Как же ты, Саша, антенну сделаешь? Ведь её нужно на верх самолёта устанавливать. Уверен ли ты, что прибор заработает?
- Не беспокойся, Михаил Васильевич. Всё будет сделано технически правильно. Даже не думай об этом. Десять минут терпения. Лучше подумай о том, что сегодня твой штурман остался без водки, жульническим путём отобранной у него твоим помощником.
- Если радиокомпас заработает, то ты, так и быть, получишь мою стопку.
- Ну, вот и договорились. Давно бы так. Ну, как у вас, Василий Филиппович, всё готово? Идите сюда, ко мне. Вставьте ключ вот сюда, в эту дырку. Выпускайте провод. Смелее, смелее, чего вы с ним нянчитесь? Так. Теперь привязывайте этот конец к стойке, вот сюда. Да не так, вяжите морским узлом, а не бабьим. Второй конец провода у вас зачищен? Нет? Вот ещё растяпа! Зачищайте быстрее, да делайте петельку для присоединения вот к этому болтику. Так, хорошо. Зажимайте гайку посильнее. Готово? Ну, вот и всё. Теперь мы с антенной, и сейчас наш прибор заработает. Вы сейчас, Василий Филиппович, пока что не работайте несколько минут на передатчике. Я вот уточню на радиокомпасе направление на аэродром, установлю точный курс, потом уже можете работать, сколько вам нужно.
Включаю прибор. Загорается зелёная лампочка, и стрелка прибора отклоняется до конца вправо. Прибор заработал. Вращаю ручки настройки приёмника и рамки. Перестанавливаю переключатели, регулирую чувствительность и подаю команду:
- Мосалев, доверни вправо десять градусов. С вас, Михаил Васильевич, стопочка!
- Спорить нечего - заработал, а я, признаться, подумывал, что придётся мне на старости лет висеть на парашюте. Молодцы, ребята! Угостил бы хорошо, да сам по стопке только получаю.
- Ничего, Михаил Васильевич. Это дело поправимое, - проговорил Богданов. - В Москву попадём, там будет виднее...
