Прибыло же в органы 5359 человек. И сам состав новых чекистов доказывал, что Сталину нужны в НКВД не костоломы, а образованные люди с высокими моральными качествами — набирались в основном специалисты с высшим и средним специальным образованием.
Николая Ежова обычно представляют чуть ли не недоумком, умевшим только пули из голов расстрелянных выковыривать, но я рекомендую всем желающим ознакомиться, например, со стенограммой выступления Ежова перед мобилизованными на работу в НКВД молодыми коммунистами и комсомольцами
11 марта 1937 года. Привожу несколько цитат оттуда по справочнику Международного фонда «Демократия» «Лубянка: Органы ВЧК — ОГПУ — НКВД — МГБ — МВД — КГБ. 1917–1991» издания 2003 года (см. стр. 569–582).
Уверен, что любой думающий человек после внимательного прочтения одной этой огромной, но конкретной, а при этом — свободно, не по шпаргалке, произнесённой речи Ежова своё мнение о нём хотя бы немного в лучшую сторону, но пересмотрит.
Скажем, Ежов говорил так: «.культуры разведывательной у нас маловато. Мы не можем, например, сравнивать с культурой английской разведки.»
И так: «Ещё одно качество обязательно для чекиста, это не только на работе, ноив быту всегда думать, что вы — народная разведка, что на вас смотрят как на самых честных и лучших людей, которые выделены на этот участок работы. На работе и в быту нужно отличаться кое-какими качествами передового советского человека.»
И так: «.надо быть конспираторами, не болтать. Я знаю, например, от разных чекистов, по крайней мере, 15 вариантов поимки Савинкова, а в целом эти варианты, каждый из них частично, что-то такое открывает в нашей работе.»
И так: «Я за осведомление, но осведомление в такой массовости нам не нужно, его нужно умеючи использовать и умеючи расставлять. Это во-первых, во-вторых, надо страшно осторожно относиться к материалам этой сети. У нас осведомители не ахти какие квалифицированные люди. Если посмотреть на некоторые их сводки, то там иногда довольно трудно понять, что там написано.»
А в конце Ежов предупреждал новичков: «Наконец. — Конституция, товарищи. С введением Конституции многие наши вещи, которые мы сейчас делаем походя (смех в зале), они не пройдут даром. Имеется законность, поэтому нам надо знать наши законы., тогда исчезнут все взаимоотношения с прокуратурой. Главная наша драка с Прокуратурой пока что идёт просто по линии незнания. процессуальных норм, т. е. идёт по линии мелочей, потому что. если политическая драка возникнет, то она обязательно перейдёт в ЦК.»
Да, это была речь не Цицерона, но это была речь умного, толкового профессионала, человека немалого государственного ума. Не всему тому, к чему нарком призывал молодых рекрутов НКВД, он сам всегда соответствовал, но говорил-то он вещи дельные, верные.
Увы, Ежов запутался — не только в скрытом политиканстве собственных своих подчинённых, но и в связях с западными разведками, подловившими Николая Ивановича во время его лечения в Германии на элементарную «медовую ловушку» ещё тогда, когда Ежов не пришёл в НКВД.
Не буду утверждать категорично, однако не исключаю, что если бы Ежов провёл чистку ягодинских кадров в НКВД более решительно и своевременно, то ход репрессий 1937–1938 годов мог бы быть совершенно иным — без того количества «щепок», которые неизбежны при рубке леса. Ведь основные «липовые» и прочие подобные дела — это последействие политики Ягоды и результат того, что в НКВД образца Ягоды всякой твари было по паре, от троцкистов до карьеристов.
Нет, только «демократические» фальсификаторы истории способны оценивать Ежова как «кровавого карлика», он в нашей истории — фигура неоднозначная, да и всё ещё не исследованная.
Да и что исследовать, если по сей день мы имеем лишь обрывки полной информации! Например, Международный фонд «Демократия» издаёт сборник документов «Лубянка: Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР «Смерш». 1939 — март 1946», и на странице 52 «публикует» спецсообщение Берии Сталину № 1123/6 от 20 апреля 1939 года о направлении протокола допроса арестованного начальника отдела охраны НКВД СССР Израиля Дагина. Но приведена только «сопроводиловка» с примечанием: «Публикуется без протокола допроса».
С чего бы это?
Дагин знал много и многих, и сказал много. Причём, похоже, сказал так и то, что, получается, не с руки нынешним «источниковедам» осведомлять о сути им сказанного даже читателей малотиражного специализированного издания.
Разобраться во всей этой «каше» было не просто, но Берия есть Берия — он разобрался.
Хотя, конечно, и не сразу.
СЕГОДНЯ выдвигают самые разные версии того, почему Сталин забрал Берию в Москву. Не перечисляя все их, выдвину — в дополнение к уже высказанной ранее мной же, ещё одну.
Эта версия пришла мне в голову лишь в ходе работы над этой книгой.
Сталин мог решить, что Берия нужен в Москве просто потому, что Берия уже не так был нужен в Закавказье. Конечно, необходимость расчистить многолетние «авгиевы конюшни» в НКВД — что лучше Берии не смог бы сделать никто — на решение Сталина тоже, надо полагать, повлияла, но.
Но в любом случае Берии надо было подыскивать поле деятельности существенно шире того, какое он имел с 1938 года.
С 1937 года объём деятельности Берии серьёзно сократился, поскольку по новой Конституции СССР все три республики, составлявшие Закавказскую Советскую Федеративную Социалистическую Республику, вошли непосредственно в состав СССР.
В начале декабря 1936 года Закавказский крайком ВКП(б) упразднили, и с 5 декабря 1936 года Берия остался только 1-м секретарём ЦК КП(б) Грузии. В какой-то мере дефицит нагрузки компенсировался тем, что с мая 1937 года Берия был избран также 1-м секретарём Тбилисского горкома КП(б) Грузии, но всё равно потенциал такого мощного работника, как Берия, оказывался востребованным далеко не полностью.
И это было не по-хозяйски, не по-государственному.
За годы руководства всем Закавказьем Берия, безусловно, как руководитель и организатор, вырос. Вырос и объём его разносторонних знаний — руководство живыми конкретными делами и общение с крупными специалистами образовывает умного человека не хуже университета, а Берия был умным и любознательным человеком.
Закавказье — важнейший огромный регион, для компетентного охвата всех его проблем нужен был человек большого государственного ума и выдающихся качеств.
Но Грузия?
В Грузии образца 1938 года всё было более-менее налажено при активнейшей роли в том как раз Лаврентия — его даже Лаврентием Павловичем как-то неловко называть, ведь ему было тогда всего-то 39 лет.
