29 марта 1881 года по решению Сената все преступники признаны виновными и приговорены к повешению.
28 марта, в день окончания судебного процесса, профессор Владимир Соловьев, сын известного историка Сергея Михайловича, в лекции «Критика современного просвещения и кризис мирового процесса» обратился к императору с просьбой помиловать преступников, убивших Александра Второго.
29 марта Милютин записал в дневнике: «Много еще толкуют о недавней публичной лекции нашего юного философа Соловьева, возбудившего страшное негодование своею безумною при настоящих обстоятельствах выходкой о том, что русский царь, чтобы быть верным «идеалу русского народа», должен помиловать цареубийц. Выходка эта вызвала взрыв рукоплесканий и одобрения в большей части аудитории, наполненной молодежью обоего пола, заведомо сочувствующей социалистическим учениям. Зато из другой части слушателей некоторые чуть не избили юродивого философа».
31 марта Милютин впервые делал доклад в Гатчине, которая оставила в нем мрачные впечатления. Несколько рядов часовых окружали дворец и парк, сновали полицейские чины и конные разъезды, бродили по парку секретные агенты. Император и императрица живут в полном одиночестве, принимают посетителей только по средам и пятницам.
В эти дни граф Строганов, внимательно следивший за новостями, приехал к Победоносцеву и рассказал, что в обществе ходят слухи о помиловании цареубийц, а это недопустимо. Победоносцев тут же написал Александру Третьему письмо, в котором умолял его эту казнь совершить. На письме Победоносцева Александр Третий начертал: «Будьте покойны, с подобными предложениями ко мне не посмеет прийти никто, и что все шестеро будут повешены, за что я ручаюсь. А.».
В обществе стало известно и послание императору от руководителей «Народной воли», которые обещали прекратить террор, если помилуют шестерых преступников. Стало известно также и о том, что Лев Толстой обратился к Победоносцеву передать Александру Третьему его просьбу – помиловать преступников. И не только Лев Толстой…
В апреле состоялось еще одно совещание, на котором вроде бы победили реформаторы. Но они ошиблись. Александр Третий написал Победоносцеву о своих впечатлениях об этом совещании: «Сегодняшнее наше совещание сделало на меня грустное впечатление. Лорис, Милютин и Абаза положительно продолжают ту же политику и хотят так или иначе довести нас до представительного правительства, но, пока я не буду убежден, что для счастья России это необходимо, я не допущу. Вряд ли, впрочем, я когда-нибудь убежусь в пользе подобной меры, слишком я уверен в ее вреде. Странно слушать умных людей, которые могут серьезно говорить о представительном начале в России, точно заученные фразы, вычитанные из нашей паршивой журналистики и бюрократического либерализма. Более и более убеждаюсь, что добра от этих министров ждать я не могу…»
В эти дни разнеслась весть, что Дмитрию Милютину могут предложить занять место наместника и главнокомандующего на Кавказе.
28 апреля вновь собирались в Гатчине те же министры и те же великие князья. Впервые собравшиеся услышали из уст великого князя Владимира Александровича, что 1 марта Александр Второй подписал доклад секретной комиссии и, когда Лорис-Меликов с подписанным документом вышел, сказал в присутствии великих князей: «Я дал свое согласие на это представление, хотя и не скрываю от себя, что мы идем по пути к конституции». На этом вроде бы благополучном конце и завершить очередное совещание в первом часу ночи, но неожиданно министр юстиции Набоков заявил, что на следующем совещании, то есть завтра, он прочитает подготовленный высочайший манифест. Победоносцев признался, что манифест сочинил он по поручению императора.
Прочитав манифест, опубликованный в «Правительственном вестнике», Милютин понял, что император уверен, что только самодержавная власть без всяких уступок необходима сейчас России. И горько пожалел об этом. Как мог император обратиться к русскому народу с таким бессодержательным манифестом? Через два месяца после восхождения на престол? Мыслящие люди, образованное общество увидят, что молодой император объявил о твердом намерении удержать всей силой самодержавные права своих предков. Только наметилось движение к лучшему, продолжение великих реформ 60-х годов, к более совершенному государственному устройству. «Оставьте всякую надежду» – вот сущность нового манифеста. Точно так же манифест поймут и в России, и в Европе. Сколько людей надеялись на мирные реформы, а теперь все отшатнутся, только Победоносцев и Катков, который тоже принимал участие в подготовке манифеста, останутся довольны. А все протестующие качнутся к революционерам? Их сейчас хоть пруд пруди… Декабристы, Герцен, социалисты-шестидесятники, теперешние террористы, в том числе и аристократка Софья Перовская… Что им нужно? Блестящий оратор Андрей Желябов ратовал не за собственные права, он говорил о народе, он говорил о катастрофической разнице в жизни богатых и бедных…
1 мая Лорис-Меликов и Абаза подали прошение об отставке. Император предложил Милютину место наместника и главнокомандующего на Кавказе. Но Милютин отклонил его, напомнив императору свое прошение об отставке: утомлен физически и нравственно.
В мае Милютин прощался со своим министерством, с юнкерами, которых очень любил, они вынесли его на руках и посадили в экипаж, с генералами, сотрудниками министерства. В газете «Новое время» было сообщение, что Дмитрий Алексеевич Милютин прослужил военным министром ровно двадцать лет. Милютин выдал старшую дочь за князя Шаховского, похоронил свою сестру Марию Алексеевну Мордвинову, навестил новых родственников князя и княгиню Шаховских и направился в родной Симеиз.
18 июня 1881 года Милютин записал в дневнике: «Вполне наслаждаюсь прелестью своего любимого уголка; забываю охотно оставленное в Петербурге, кроме только того радушия, только того радушия, которое мне было выказано в последние дни перед отъездом, не только людьми близкими, но и многими из числа казавшихся в отношении ко мне совершенно равнодушными».
Дмитрий Алексеевич Милютин прожил долгую жизнь, он скончался в 1912 году, девяноста шести лет от роду. Чуть раньше скончалась его верная жена Наталья Михайловна. Дмитрий Алексеевич крестил своего первого внука Дмитрия Гершельмана в 1881 году, а похоронил свою дочь Елену Гершельман, только что родившую дочь, так и не пришедшую в себя после родов, в 1882 году, похоронил и сына Дмитрия в 1905 году.
Не только успешная служба при Александре Втором выделяет его из толпы царедворецев, он так много сделал для улучшения русской армии, потерпевшей свое поражение в Крымской войне и победившей после реформы в Восточной войне, дошедшей до стен Константинополя, и только руководство страной не позволило ей войти в Константинополь-Стамбул, столицу Турции с ее перепуганным султаном.
