У многих работников аппарата ЦК того времени своеобразным эталоном надежного помощника высшего партийного руководителя еще со сталинских времен оставался А. Н. Поскребышев. По отзывам старейших работников Общего отдела ЦК, этот помощник И. В. Сталина был человеком-машиной, безотказно действовавшей днем и ночью. Он никогда не отягощал себя пухлыми папками с бесчисленными сводками, или, по крайней мере, как утверждали очевидцы, с собой их не носил. В своем маленьком блокноте он не делал записей — вносил в него только какие-то короткие пометки. На вызов «самого» Поскребышев входил к нему не с папкой, а с «корочкой», в которую был вложен один-единственный, но нужный именно в эту минуту документ.
Подавляющее большинство поручений «самого» по широкому кругу вопросов партийной, государственной, военной, экономической, социально-культурной, международной и иной деятельности он запоминал и контролировал по памяти. У него в голове умещалось колоссальное количество данных, цифр, показателей, фамилий партийных, советских, хозяйственных работников. Его личная дисциплина, его четкость, исполнительность, работоспособность поражали даже в то время, когда формы и методы, да и режим партийной и государственной работы были своеобразными — если и не военными, то максимально приближенными к чрезвычайным условиям.
Одно время в кулуарах ЦК КПСС ходили упорные слухи о том, что Поскребышев якобы написал мемуары о периоде его работы со Сталиным и они где-то хранятся. Я как-то спросил об этом у Черненко. Однако, по его твердому убеждению (он сам это подчеркнул), никаких воспоминаний Поскребышев не писал, дневников не вел и не мог вести как в силу особенностей своего характера, так и специфики работы у «самого». По крайней мере, после смерти Поскребышева каких-либо его воспоминаний или дневниковых записей не было обнаружено.
Рост влияния помощников генерального секретаря ЦК на Брежнева и партийный аппарат, их поведение, демонстрирующее собственную исключительность, были связаны, конечно, с личностью генсека, который не мог буквально шага сделать самостоятельно. Все переговоры, встречи, беседы с зарубежными деятелями проходили при обязательном участии помощников. Все поездки внутри страны и за рубеж были немыслимы без их участия.
Ну и, конечно, святая обязанность помощников — подготовка выступлений. Как правило, сами они имели неограниченные возможности привлекать к их написанию широкий круг авторов любых рангов и должностей: известных ученых, редакторов центральных газет и журналов, крупных специалистов, военных, работников аппарата ЦК.
В качестве тех, кто делал первичные заготовки, приглашались молодые, способные журналисты или работники аппарата, владеющие пером. Затем работали именитые ученые и редакторы, которые, «причесав» свежие, порой небезынтересные мысли и оригинальные концепции малоизвестных создателей, представляли их уже в качестве своего, в муках выпестованного детища тому помощнику генсека, который возглавлял бригаду по написанию той или иной будущей речи или статьи. К написанию объемных работ и книг, регулярный выпуск которых при Брежневе стал как бы неотъемлемой и обязательной частью деятельности генсека, привлекались и крупные писатели. Например, при их непосредственном участии готовилась трилогия «Малая Земля», «Возрождение», «Целина».
Так в общих чертах выглядела технология этого немаловажного дела, которое являлось одним из наиболее ответственных участков работы помощников генсека. Каждый из них за долгие годы работы обрастал своим, практически постоянным составом «писателей». На многие недели, а то и месяцы они отвлекались от основной работы, вывозились в загородные резиденции, напоминавшие санатории высокого класса, и там корпели над своими разделами доклада или статьи. При этих бригадах постоянно работала группа машинисток.
С годами статус помощников генерального секретаря — этой, повторюсь, внешне, в общем-то, должности невысокого ранга — возрос до такого уровня, что они стали избираться депутатами Верховных Советов СССР и РСФСР, входить в состав руководящих органов партии, пользоваться льготами и привилегиями руководителей высшего эшелона. Например, автомобилями «Чайка» обслуживались в ЦК только заведующие отделами и помощники генсека. Нередко помощники оказывались и в списке лауреатов Государственной премии.
Так, со временем этого звания были удостоены все помощники Брежнева, а А. М. Александров-Агентов получил к тому же и Ленинскую премию — за участие в качестве консультанта в создании многосерийного фильма «Великая Отечественная». Так что непомерно щедрые награды и высокие звания, которыми удостаивало себя в то время высшее руководство страны, не обходили стороной и институт его помощников.
Надо сказать, что статус помощника генерального секретаря был довольно своеобразным. В подчинении у него никого не было, даже технический секретарь не был ему положен. Нередко при срочной работе он в поте лица сам вычитывал отпечатанные материалы, вносил поправки в текст, бегал в машинописное бюро, до глубокой ночи просиживал в кабинете без перерыва на обед, довольствуясь на ходу перехваченными бутербродами и чаем. И в то же время помощник не был никому подконтрольным, кроме, естественно, генсека, ни перед кем больше не отчитывался, выполнял только задания генерального. Поручения, которые он нередко давал работникам отделов ЦК, министерств и ведомств, расценивались последними как исходящие от «самого», исполнялись точно и в срок. Вопросов, для чего или для кого такой материал нужен, как правило, не задавалось.
Были и другие особенности в работе помощников. Так, например, для составления речей генсека старались привлекать людей, обладающих бойкостью и нарочито выпуклой смелостью суждений, внешней эффектностью предложений. Ценились те, кто с учетом особенностей характера генсека был способен к сверхмерной откровенности, мог ввернуть в текст солдатский юморок. Их выводы, суждения, теоретические обоснования вкладывались в уста генерального в готовом виде. После опубликования того или иного доклада, выступления многие изречения переносились в качестве цитат в многотомные труды, пространные редакционные статьи. Но за красивыми публицистическими оборотами иногда трудно было понять смысл того или иного высказывания. Часто речи генсека отличались не глубиной содержания, а витиеватостью языка. Лозунги вроде брежневского девиза «Экономика должна быть экономной» у людей думающих вызывали одни недоумения. Интересно, что подобный стиль выступлений с видимым удовольствием будет потом использоваться Горбачевым — неутомимым строителем «социализма с человеческим лицом». Один из авторов подобных изречений как-то под хорошее настроение не без гордости сказал: «Это мои лозунги читает народ на улицах Москвы». Да, и такое было.
